— Триста двадцать два экземпляра… Сейчас, одну минуту, я только сниму с вас эти кандалы, — Марк Аврелий потянулся к кодовому ключу наручников своим идентификационным браслетом. — А этого в карцер…
Он кивнул охраннику, указывая на Пападакиса.
— Александр Иванович, друг, я в карцер не хочу! — завопил Айк чуть не плача.
— Это же мой помощник, его нельзя в карцер, — покачал я головой. — Он нам также необходим в организации обороны…
В это время запаниковавший Айк стал упираться, не желая никуда уходить. Охранник ткнул его дубинкой, через которую в Пападакиса ударил заряд тока. Возможно, мощность заряда была рассчитана на то, чтобы остановить гиганта Небабу, потому как бедолага Пападакис взвизгнул и задергался в конвульсиях, упав на пол. Я не мог спокойно наблюдать за избиением моего товарища по несчастью и, рванувшись вперед, ударом ноги в живот сложил охранника пополам. К сожалению, я немного поторопился и Марк Аврелий еще не успел деактивировать мои наручники…
Вторым ударом, коленом в лицо, я окончательно отключил конвойного и победно повернулся к начальнику колонии, будто говоря — не будем отвлекаться и давайте займемся по-настоящему важными делами. Однако тот не оценил мой поступок и уже собственным шокером положил меня трясущегося к своим ногам.
— Преступник даже в погонах всегда остается преступником, — глубокомысленно произнес Марк Аврелий, поглаживая пучеглазого Аркадия, — Как жаль, обороной моей родной колонии придется заняться самому… На этих двоих нанести штрихкоды, и в барак к остальным экземплярам!
— Так, что тут у нас… Ээ, временно-заключенный…, преступления против Империи…, — бритоголовый, не аристократической внешности, тип подошел вплотную и пытался прочитать знаки штрихкода на моей шее.
Как он без считывающего устройства понимал, что там зашифровано, я не представляю, но ведь разбирался как-то, видимо была большая практика. Нас с Айком, уже немного отошедших от зарядов тока, охранники отволокли и закинули в тот самый шестой барак. И теперь мы стояли перед целой оравой заключенных, обступивших и с нескрываемым интересом нас обсматривающих. Черт, почему их здесь так много, и разве они не должны находиться на своих рабочих местах?
— О, так это военные! — наконец и эту информацию разглядел бритоголовый. — Братва, да перед нами флотский собственной персоной!
Та самая братва весело загудела и начала присвистывать и прицокивать.
— Я извиняюсь, а флотские — это хорошо или нет? — пролепетал Пападакис, спрятавшись за мою спину.
Не знаю, мне был вопрос или моему глазастому другу, но первым ответил он.