Корабли Лидмана, отсиживающиеся в тылу, вышли навстречу «Энио» и заставили его прекратить преследование Птолемея. Лидман, сам того не желая, спас одного из своих врагов. Булатов возвратился к своему легиону.
Очередная атака флота Птолемея захлебнулась, и битва постепенно затихла сама собой. Стороны стали подсчитывать потери и перегруппировываться для продолжения схватки. Никто не победил и не проиграл, поэтому сражение по всем правилам должно было продолжиться. Однако ни сил, ни желания, ни у одной из сторон не было.
Потери в обоих флотах были очень значительными. Хамсвельд, находясь, всё это время в глухой обороне, недосчитался, после трёх волн атак, десяти тысяч вымпелов. У Птолемея потери были ещё большими — не мене двадцати тысяч.
Птолемей Янг не особо расстроился, когда увидел общее число своих погибших кораблей, ведь за его флотом всё равно сохранялся численный перевес. Больше первого министра беспокоило то, что его лучший легион бросил своего командующего в смертельной опасности.
— Вывести 4-й «жёлтый» из общего строя, он больше не будет участвовать в сражении, — приказал Птолемей. — Легион за свои действия лишается всех привилегий и будет расформирован сразу после окончания битвы. Непосредственные участники инцидента, которые поставили мою жизнь под угрозу, должны быть арестованы и преданы имперскому трибуналу!
— Это одно из наших самых боеспособных подразделений, — пытался образумить его, Кали, — своими действиями вы наносите вред всему флоту. Как посмотрят другие легионерские экипажи на то, что вы арестовали их товарищей?
— Трусы и предатели должны быть жестоко наказаны! — заявил первый министр. — Если я сделаю вид, что ничего не случилось, это подорвёт мой авторитет.
— Ваш авторитет и так уже на самом низком уровне, — зло усмехнулся Сэд.
Генералу Кали очень хотелось выиграть данное сражение, ведь ему в результате победы была обещана возможность набрать себе новый флот из военнопленных. Но теперь эта возможность таяла на глазах, вот почему Сэд так грубо разговаривал со своим командующим.
— Что ты хочешь этим сказать?! — возмутился Птолемей, краснея от гнева.
— Ваше неумелое руководство флотом солдаты ещё могут простить, но бегство во время сражения от поединка они не забудут точно, — ответил Сэд. — Никто не посмеет обвинить вас в трусости, открыто, но за глаза…
— А у тебя, значит, хватило смелости назвать меня трусом прямо в глаза?! — рассвирепел Птолемей.
— Я, конечно, не герой и боюсь некоторых вещей, — спокойно ответил Сэд, — но людей — нет, тем более — вас…