— Даже если это так, как вы говорите, я не поверю, что сделал он это в сговоре с кем-то из князей или генералов! — продолжала стоять на своём, Бринн, замотав головой. — Единственное с чем он может вступить в сговор — это его честь…
— Громкие слова и они уже набили мне оскомину, — скривился старый генерал. — Это постоянное восхваление благородства данного господина стали притчей во языцах. Человек слабое и глупое существо, периодически считающее себя лучше, чище и добрее, чем он есть на самом деле… Поверь мне, заговор был, иначе я не вижу смысла в этом предательстве!
Бринн не стала спорить с генералом, понимая, что убедить его сейчас всё равно не удастся. Она молча опустила взгляд, и Хамсвельд успокоился, считая, что убедил её в своей правоте.
— Оставим эмоции в прошлом, — выдохнув произнёс командующий, скорее сам себя призывая к разумности, — сейчас нам нужно сосредоточиться но продолжении борьбы, несмотря на серьёзное поражение…
— Вы говорите о поражении, после того, как выиграли самое масштабное сражение Гражданской войны?! — удивлённо воскликнула Бринн. — Флоты самых опасных наших врагов рассеяны, Птолемей и туранцы ещё долго будут зализывать свои раны, а возможно уже никогда не восстановят свои силы…
— Главным призом во всей этой заварушке у Сартакерты был именно маленький император. Причём император, одетый в регалии-артефакты и сидящий тихо и смирно на советах по мою левую руку, — ответил Хамсвельд, взглянув на свою ученицу из-под густых бровей. — Никакая победа над легионами не сравнится с нашей легитимизацией, как истинных защитников трона и государства. Этого можно достичь только контролируя Ду Ма-гона… Что касаемо серьёзных потерь в секторе боя у наших главных конкурентов, то это лишь тактическая победа над ними, а не стратегическая…
Да, туранцы слишком неоднородны и могут не восстановиться, но вот Птолемей — наш самый опасный и непримиримый враг, совсем скоро не только залижет свои раны, но при определённых условиях станет ещё сильней…
— Он потерял свой авторитет, как флотоводец, в глазах своих легионов, когда не пришёл на помощь Кордо, — сказала Бринн. — Это конец для любого командующего…
— Не нужно недооценивать этого человека, — отрицательно покачал головой Хамсвельд, — Птолемей уже изначально, ещё со времен войны с Усемом Бадуром, не претендовал на звание великого флотоводца. Это для тебя и меня — профессиональных военных, трусость в секторе боя может стать роковой с точки зрения авторитета среди легионеров. К трусости же гражданского министра те же самые легионы будут относиться куда снисходительней. И пока Птолемей Янг будет позиционировать себя, как сторонник законного правительства и защитника трона, он сохранит верность по крайней мере большинства «яшмовых» легионов.