— Вот и хорошо, — облегченно улыбнулся Птолемей, — теперь покиньте нас, я желаю говорить с ваши бывшим командиром… Мои люди вас проводят обратно на челноки… Возвращайтесь на свои крейсера и принимайтесь за работу…
Офицеры неуверенно поклонились первому министру, благодаря его за то, что так легко отделались и потянулись к выходу. Гвардейцы спрятали винтовки и, обступив их с двух сторон, вышли следом. Рядом с первым министром осталась дюжина самых верных его телохранителей. Кордо был один.
— Неужели ты думал, что просто так сможешь убить меня?! — удивленно спросил Птолемей. — Ладно, я понимаю твое негодование и понимаю, что тебя заставило пойти на это… Безусловно наказание за подобное преступление — смертная казнь… Но больше меня оскорбляет не то, что ты хотел убить своего господина, а то, как просто и топорно ты решил это сделать. Я повторяю вопрос, ты считаешь меня идиотом?
— Нет, господин, — замотал головой генерал, — Я просто был не в себе… Я не подумал…
— И это твое обычное состояние, «я не подумал» — пренебрежительно фыркнул Янг. — Именно поэтому мы и проиграли сражение у Сартакерты, потому что ты «не подумал»!
— Но вы же сами знаете, что там произошло, и что…
— Не нужно мне рассказывать, что случилось в секторе сражения, — сразу же прервал речь генерала, Птолемей. — Все эти ваши отговорки и попытки свалить поражение на меня, смешны. Кто генерал и флотоводец — ты или я?! Ты должен был подсказывать мне и быть главным советником в секторе боя. Я не могу знать и уметь все на свете!
Первый министр так распалился, что стал размахивать руками. Видя это, Кордо с мольбой в голосе произнес:
— Господин, пожалуйста, не ушибите ребенка!
— Кого? — сначала и вовсе не понял тот. — А твою дочь…
Птолемей вздохнул и резко опустил руку на девочку, скидывая ее со своих колен. Генерал Кордо вскрикнул от отчаяния, а затем и от удивления, когда увидел, что рука первого министра прошла сквозь ребенка, как сквозь мираж. Только теперь Иван понял, что это была всего лишь голограмма, а не настоящий ребенок.
Генерал потянулся к мечу, но тут же ему в голову уперся ствол плазменной винтовки — гвардейцы были начеку. Птолемей, видя, как изменился в лице Кордо, хохотал без остановки так долго и сильно, что аж сам устал.
— Ты бы видел себя в зеркале, — издевался первый министр, — и так страшный, а теперь еще и поглупевший…
— Я действительно глуп, — еле сдерживая себя, промолвил генерал, сам еще до конца не веря, что вместо дочери была лишь трехмерная картинка. — Но, впредь я обещаю, что стану гораздо умней…