Я уверен, что как только наш император поднимет свой боевой стяг и объявит сбор флота, огромное количество экипажей из регулярных подразделений встанут на его сторону. И если говорить о разделении по секторам, то действительно, кто-кто, а уж яшмовые солдаты точно поддержат Ду. Они и сейчас-то служат Птолемею Янгу, как самому легитимному министру, который изначально декларировал свою полную и всеобъемлющую поддержку правящему дому Ма. Тот факт, что первый министр использует верность «жёлтых» легионов в своих корыстных целях, это вопрос другой. Но то, что солдаты, корабли которых в данный момент находятся под рукой Птолемея, готовы будут вступить во флот императора, я в этом не сомневаюсь…
И сейчас я продемонстрирую вам правоту моих слов…
Булатов нажал на кнопку вызова рубки «Энио» и приказал находящимся там офицерам, чтобы те, сопроводили на борт захваченного корабля Бонифация Браны, императора и императрицу.
Под изумлённые взгляды Дадли и Мэй Чен, солдаты, находящиеся на мостике легионерского крейсера, встали на одно колено и склонили головы, приветствуя вошедших — Ду Ма-гона и его мать. Симеон оказался прав в своей уверенности в верности людей из сектора «Яшмовый пояс», династии. Более того, если бы легионеры изначально знали, что на «Энио» находится их император, то ни за что бы, не атаковали корабли Булатова и его друзей. И сейчас офицеры крейсера грозно смотрели в сторону своего командора, который не поверил словам Симеона и начал бой…
— Ваше величество, и вы — госпожа, простите нас за это вероломное нападение, — приложил руку к сердцу, старший помощник Браны — Ван Юй. — Мы никогда бы не посмели этого сделать… Наш командующий отдал этот приказ, не поставив нас в известность…
— Эй, а ну-ка прекрати делать меня тут крайним! — затараторил маленький центурион, внезапно осознав, что над ним снова начинают сгущаться тучи. — Во-первых, слова этого генерала в серебряных доспехах, о присутствии императора на его корабле, я расценил, как уловку. А кто бы на моём месте подумал иначе… Кстати, здрасте…, — Бонифаций неумело склонился перед Ду Ма-гоном, но почему-то не в поклоне, а в реверансе.
Брана был родом из «Западной гекзархии» и как истинный представитель данного сектора, не умел и не желал кому-либо кланяться, считая такой ритуал недостойным воина признаком раболепия. Но так как все его подчинённые внезапно оказались стоящими на коленях, решил для собственной безопасности приобщиться к традиции. Видя, что все взгляды присутствующих обращены на него, Бонифаций продолжил оправдываться: