Симеон ещё до конца не успев прийти в себя от творящегося вокруг безумия, автоматически схватил меч Винтера за лезвие. Кисти рук генерала, как и всё остальное его тело, были надёжно защищены герроновой сталью, и легионерский меч не мог порезать их. Уровень доспехов Симеона был намного выше, чем у его противника, поэтому за свою жизнь в этом поединке, генерал не беспокоился.
Он легко вырвал оружие из рук Винтера и ударом кулака опрокинул лейтенанта на спину. Тот отлетел метров на пять, сбивая с ног нескольких своих товарищей. Симеон с ужасом наблюдал, как его штурмовики гибли от предательских ударов. «Сереброщитные», по приказу своего командира, как на скотобойне, вырезали сейчас всех тех, с кем всего минуту назад пили из одних кубков и весело шутили. Как такое может быть и почему это происходит, не укладывалось в голове Симеона. У Булатова подступил комок к горлу, когда он увидел ужас, непонимание и мольбу в глазах своих умирающих товарищей. И они в свою очередь, немыми взорами, будто бы спрашивали своего командующего — «как же ты мог такое допустить?»
Однако лишнего времени на размышления и терзания у генерала не было. Когда спустя несколько секунд, последние из его воинов упали, исколотые мечами и кинжалами, на пол отсека, Булатов рванулся к дверям. На ходу, выхватив свой меч, он хлёсткими ударами зарубил несколько вражеских солдат.
— Задержите его! — закричал лейтенант Винтер своим людям. — Не дайте этому человеку уйти!
Двое или трое «сереброщитных», находившиеся в это время недалеко от дверей, попытались выполнить приказ, но не смогли этого сделать. Причём Булатов даже не стал применять меч, он, пользуясь силой своих лат и слабой бронёй своих врагов, просто стал наносить удары страшной силы по их шлемам. Было достаточно одного такого удара, и забрала не выдерживали, раскалываясь вдребезги. Вторым ударом Булатов превращал лицо несчастного в кровавое месиво.
Расчистив себе дорогу, Симеон вырвался, наконец, из этого ада и вылетел в коридор. Приложив руку к дверному замку, он активировал его и сразу же нажал на кнопку блокировки. Как командор этого корабля он имел к подобным действиям прямой доступ. Дверной замок тихо щелкнул, и створки намертво заклинило. Симеон несколько секунд стоял, переводя дух. Он облокотился о стену и тяжело дышал, пытаясь прийти в себя от только что увиденного.
Все его храбрые штурмовики были сейчас мертвы, Бруно — этот весельчак и добряк, с которым генерал прошёл не один десяток военных кампаний, лежал с перерезанным горлом у ног этого проклятого Винтера. Однако ужас не закончился, ведь сейчас под угрозой был весь экипаж «Энио». Эти головорезы — «сереброщитные», если вырвутся из отсека, в одно мгновение, вырежут всех на борту крейсера.