— А ты попробуй.
В такт идущей стрелке часов, мое нижнее веко начинало нервно сокращаться.
Тик-так. Тик-так.
— Я не хочу больше улыбаться…Я хочу кричать, крушить и ломать все вокруг себя…
Утро следующего дня походило на полное сумасшествие. Я и Вася молчаливо шатались по квартире из угла в угол, словно два больных в психиатрической палате, по горло напичканные сильнодействующими препаратами.
И если я ещё немного мог мыслить рационально, то Василиса находилась совершенно в другом пространстве. Она просто выпала из этой жизни.
— Тебе звонили из больницы? — тихо спросила она, рисуя на окне кончиком пальца каракули. На её предплечье проявился лилово-чёрный синяк, а на щеке красовалась царапина от удара об сиденье.
Резким движением, я снял бинтовую повязку, которой идиотки-медсестры перевязали мне голову, и кинул её на пол.
— Нет, — откашлялся я. — Не звонили.
Она тяжело вздохнула.
— Как жаль…
Вася продолжала водить рукой по стеклу, провоцируя неприятный скрип. Внутренности выкручивало наизнанку.
— Может, стоит позвонить самим? — хрипло произнесла она.
Я нахмурился и почувствовал неприятную боль в висках. Казалось, мне по мозгам елозят наждачной бумагой.
— Мне ясно дали понять, что не надо трезвонить каждые десять минут, Вася, — раздраженно ответил я. — Как что-то станет известно, мне обязательно сообщат.
Она оторвалась от своего душевнобольного занятия и села на край кровати. Её взгляд был устремлён в пустоту, на лице читалась неподдельная усталость — я потерял её тоже. Надеюсь, что это временно.
Я лёг на подушку, приложил ладонь ко лбу и закрыл глаза.
Покатались, твою мать…
Мало что могло сбить меня с толку, но эта авария, она буквально поставила мне грубую подножку, и я потерял равновесие. Это было масштабной потерей и не только моральной.
Тишина оглушала, как и правда, принять которую я просто не мог. Не мог. Челюсть сводило только от одной мысли, что случившееся, это не злая шутка. Все было наяву.
Черт. Как же так?
Звук стрелки идущих часов действовал мне на нервы. Изводил. Коробил.
— Поговорим? — спросил я, не в силах больше держать все в себе.
Вася равнодушно пожала плечами.
— Давай попробуем.
Сквозь её бледные ресницы поблескивали безжизненные глаза.
— О чем ты думаешь? — спросил я, глядя как трясущимися руками, она перебирает край своей футболки, хотя лицо выглядело расслабленным.
Вася промолчала, даже не задумываясь над ответом. Все было слишком очевидно.
— Ты думаешь о нем, — тихо проговорил я, с уточняющей интонацией в голосе.
Её глаза намокли и уткнулись в пол.
Конечно же, она думала о Ване. Переживала. Откровенно говоря, я сам не мог найти себе места. Слишком тяжело усвоить то, что случилось. Я знал… Нет, я искренне надеялся, что Ваня сделал это не нарочно…