— Ириска, ты такая … Лапа! Богданчик восторженно крутится вокруг меня, периодически протягивает ладошку, чтоб прикоснуться… И не решается. Я смущаюсь, разворачиваюсь к зеркалу, смотрю на себя.
И не узнаю.
Вроде и я, а вроде и.
Кто-то чужой смотрит на меня с той стороны амальгаммы. Какая-то незнакомка.
У этой незнакомки мои волосы, распущенные и свободно лежащие до поясницы. Но смотрятся они словно с рекламы дорогого шампуня, шикарной рыжей волной.
Еще у незнакомки мои глаза, обычные, карие.
Но сияют они, словно меня к сверхновой подключили.
И платье. Тоже мое. Ольга Владимировна, мама Игореши, настаивала на каком-то совершенно невероятном по красоте дизайнерском наряде,. Но я не захотела.
Свадебное платье моей бабушки, дополненное моей авторской вышивкой, немного ушитое и укороченное, смотрится, на мой вкус, гораздо интересней любого дизайнерского наряда.
Я смотрю на свои тонкие ноги, упакованные в дорогие туфли какого-то элитного бренда (тут Ольга Владимировна оторвалась, конечно), и думаю, что никогда не выглядела настолько… Красиво.
Не я в зеркале, определенно не я.
Мама не видит.
Много бы узнала о себе нового. По ее мнению, замуж надо выходить в приличном виде, в длинном белом платье, в фате.
А я в бабушкином платье.
Бабушка была ребенком семидесятых и уважала короткие наряды.
И замуж за деда выходила так же, как и я, простоволосой и в белом коротком платье-трапеции.
Я его только серебряными снежинками расшила.
Надеюсь, моему ледяному Демону понравится мой хрустальный наряд.
При мысли об Игореше привычно колет сердце.
Похоже,. Это теперь будет мое постоянное ощущение. Слишком по грани прошелся. И опять из-за меня. Опять!
Впору думать, что я одни несчастья приношу и пытаться избежать дальнейшего разрушительного действия.
Я хотела. Правда, хотела.
Но сначала Игорь лежал в больнице, и я не могла оставить его ни на минуту. Постоянно сидела рядом с его кроватью, разговаривала, плакала. Он был такой холодный, такой далекий и снежный.
На белой коже резко выделялись следы от ударов, которые оставил его брат.
Чудовищные синяки, гематомы, всеми цветами радуги распускались, не давая забыть о произошедшем.
Как-будто мне нужны были физические свидетельства!
Я ведь все видела. Всю драку.
После того, как разблокировала телефон и дозвонилась сначала дяде Игоря, а затем еще и Петру Григорьевичу, я отбросила телефон в сторону и начала ломиться в комнату. Не знаю, зачем, наверно, хотела, чтоб этот страшный человек, так похожий на моего любимого Демона, все же схватил меня.