Я выполняю приказ Кирсана и пилю уже добрую сотню километров на юго-восток, чтобы спрятаться в квартире любовницы от всех своих врагов.
Реально, самому не верится в этот чертов бред.
Да, Игореха, давно ты так не бегал… Взрослый мальчик уже, думал, что все, голову в песок прятать не придется больше.
А приходится.
Бегу, ведь, бегу! От прошлого своего, от отца твари беспринципной, из-за своего эгоизма разрушившего когда-то жизни четырех человек, от матери, которую понимаю и даже предъявить ей нечего на самом деле, она справлялась, как могла. От брательника старшего, суки и маньяка. При мысли о Беркуте колет в груди воспоминанием из детства.
Очень я брата хотел, когда мелким был. И именно старшего. Чтоб можно было в школе с полным правом сказать: «А вот мой брат…».
Чтоб гордиться им.
Разговаривать.
Дружить.
Ну что тут скажешь, бойтесь своих желаний, да? Они, суки, сбываются.
И вот я на мгновение уже не самодостаточный и взрослый мужик, вполне себе отдельная боевая единица, а тот мелкий сопливый пацан, обманутый в своих ожиданиях, мечтах.
Эта легкость переключения пугает. Раньше такого дерьма со мной не происходило.
Наоборот, как-то привычно все со стороны было видеть, анализировать и выдавать грамотные прогнозы. Все проходило через мозг, сердца не касаясь.
И то, что сейчас так цепануло то, что, казалось, давно уже в прошлом и умерло, заслуга Лапы моей.
Она меня делает слабее, уязвимее. Человечнее.
Кошусь на соседнее сиденье.
Моя девочка спит в разложенном кресле, уткнувшись носиком в подушку и закутавшись в пушистый плед. Только макушка рыжая виднеется.
Напереживалась, намучилась.
Длинно всхлипывает во сне, а я слышу и сжимаю челюсть злобно.
Сучара Кирсан мне еще ответит за это.
Все же ментовскую натуру ничем не вытравишь.
Хоть и послал я его далеко и надолго,. Но все же момент упустил, и Кирсану удалось свою аферу провернуть.
И теперь меня всю оставшуюся жизнь будут мучить невинные карие глазки Иришки, наполненные слезами. Ее тихий, умоляющий шепот: «Игореша, пожалуйста, я не хочу здесь оставаться. Давай не будем с Кириллом Михайловичем общаться».
И кто виноват в этих слезах? Тварь последняя, не уследившая за Ириской. Я.
Я мудак.
С Кирсаном мы, после его предложения гнусного, сначала матерно полаялись, потом выпили еще, потом сухо проговорили все по дальнейшему плану действий и разошлись, глубоко недовольные друг другом.
И я, идиота кусок, лажанул.
Ушел с Никитосом в его комнату и занялся перенастройкой левого айпи для того, чтоб в дороге не скучать, а работать. Сам Ник сидел рядом и охеревал от моих действий. Я заодно еще и у него в компе полазил душевно, выискивая лазейки домашнего облака. А то Кирсан у нас весь такой загадочный.