Шульц замер на месте на возвышающемся над танцполом небольшом приступке и принялся кратко изучать обстановку: пара его людей восседали у барной стойки, совсем не утруждая себя поисками Эмми Браун. Конрад сжал зубы, но решил разобраться с ними позже.
Шульц знал внешность подруги Браун — Нади Фиркман. Его идеальная сканирующая память с детства помогала в учебе, а после в изучении важных договоров. Достаточно было лишь раз взглянуть, чтобы не забыть никогда.
— Фу… — женский голос позади никак не повлиял на Конрада. Мозг мужчины воспринял его, как белый шум. — Кто пустил сюда этого мужлана? О, стой… Может, он разносит пиццу. Тогда мне, пожалуйста, «Гавайскую»…
Незнакомка тут же расхохоталась, но была моментально перебита своей же подругой:
— Ты в своем уме, Анэт? Посмотри на его кроссовки. Это ведь капсульная коллекция, таких в мире всего три пары. И одни стоят, как две твоих иномарки. И то, только если ты продашь их вместе со своей же печенью, сердцем и легкими.
— Серьезно? Хм… А он ничего… — тон женщины тут же сменился, голос будто обволокла неожиданная хрипотца, нотки заинтересованности едва удавалось скрыть. — А у тебя наметанный глаз, детка. Подержи-ка мой коктейль.
Шульц с трудом нашел подругу Браун в самом углу зала, где стояла кромешная тьма и не попадала неоновая подсветка. Надя была одета в черное экстра-короткое платье. Девушка заигрывала с незнакомым Конраду мужчиной, изредка с волнением поглядывая на дверь экстренного выхода, куда посетители клуба частенько отправлялись покурить.
«Эмми там», — догадался Конрад, успев сделать лишь шаг вперед, как дорогу ему перегородила высокая рослая модель лет двадцати, с пепельно-белыми волосами. Мужчина провел внимательным взглядом по ее идеально «натянутому» лицу, где побывал не один хирург, а после опустился к «бейсбольным шарам» пятого размера, невозможно тонкой талии и выпирающим ягодицам, напоминающим книжную полку.
— Могу я чем-то вам помочь? — с придыханием прошептала она, скользя длинными красными ноготками по глубокому вырезу. Конрад внимательно оценил этот жест, с удивлением подметив, что его тело на него никак не отозвалось. — Клавдия Мун. Модель, начинающая актриса.
— Конрад Шульц, — кратко отрезал мужчина, внимательно наблюдая за тем, как глаза блондинки округляются, и внутри зрачков начинают медленно прыгать долларовые купюры.
— Не узнала вас. Обычно на обложках журналов вы в костюмах… И с женой…
Когда Клавдия посмела шагнуть вперед, тем самым нарушая личное пространство, к тому же была настолько пьяна, что вальяжно и бесстрашно положила свою ладонь на плечо мужчины, Конрад сбросил ее, будто мусор. Тот, который не берут даже на переработку. Поморщился от омерзения, накатывающего на него волнами, а затем резко дернулся к двери экстренного выхода, услышав себе вслед: