До входных дверей оставалось около десяти шагов, как вдруг Шульц резко развернулся, устремляясь совершенно в другую сторону.
— Конрад… — слова застряли в горле, когда я поняла, куда именно направляется мужчина — к лестнице, ведущей на второй этаж. От мысли, что он собирается представить мне свою любовницу лично, стало так же мерзко, как и неловко. Кровь то отливала от лица, то наоборот заставляла краснеть, как помидор. Сперва я замерла на его руках, а затем постаралась выкрутиться. — Я не хочу туда идти! Нет, прошу… Достаточно этих унижений… Не надо, умоляю тебя…
Он не слышал меня, не слушал. Когда удерживать стало совершенно невыносимо, закинул себе на плечо и, достав из кармана пластиковый ключ, почти приложил его к двери. Затем резко замер, посмотрел на часы и жестко предупредил:
— Молчи, Эмми. Ни единого звука.
Что-то во всей этой ситуации вдруг не на шутку насторожило меня, будто… сама вселенная требовала вдруг покориться этому приказу. Слишком уж странно он звучал!
Когда Конрад понял, что я смирилась с участью и подчинилась, он поставил меня на ноги и, наконец, открыл дверь. Я заметила, как, несмотря на быстрые шаги, Шульц ступал тихо и осторожно, словно страшась кого-то потревожить. Он буквально силком тянул меня за собой. Видимо, боясь передумать или желая поскорее мне что-то доказать.
— Конрад… — почему-то шепотом протянула я, буквально перенимая настрой мужчины. Он лишь кратко качнул головой, будто говоря: не сейчас.
Я не особо смотрела по сторонам, когда он уверенно вел меня в самый конец коридора. Наконец он подошел к нужной двери и, отпустив ненадолго мою руку, заглянул внутрь, лишь немного приоткрыв дверь. Кивнул каким-то своим мыслям, настежь распахнул дверь и выдвинул меня вперед обеими руками, зачем-то крепко накрепко зажав рот своей ладонью.
И только спустя мгновение я поняла: правильно сделал. С моих губ неминуемо сорвался бы вопль полного шока, не подчиняющийся разуму. Ведь… Я рассчитывала увидеть все, что только возможно, но… Не детскую комнату.
Пространство было разделено на синюю зону и розовую. И если на одной кроватке спал маленький белокурый мальчик, то с другой стороны, на второй кроватке, сладко сопела крохотная и такая же светлая девочка. Я плохо разбиралась в возрасте детей, потому как у меня не было своих, как не было и знакомых с чадом. На вид малышам можно я дала бы от восьми до десяти лет.