— Вам придется идти без нижнего белья, — ошарашил меня стилист, повергая в нешуточный шок. И прежде чем я успела переварить эту информацию, окончательно добил:
— Без лифа и без трусиков, естественно. Иначе никак. Это тончайшая ткань…
— Но… — жадно хватая губами кислород, я крутилась перед зеркалом, подмечая малейшие детали. Допустим, отсутствие трусиков не бросалось в глаза так явственно, как выпирающая грудь. Мое тело было не настолько идеальным, чтобы пренебрегать помощью корректирующих лифов! — Неужели ничего нельзя придумать?
— Есть один весьма сомнительный вариант, отвечать за который головой я не могу, — мужчина достал из вакуумного пакета нечто, напоминающее широкий загнутый обруч. — Они приклеиваются между бедер. Сами понимаете, куда… Но… Есть шанс, что плавки отвалятся прямо в процессе мероприятия. — Затем он сверкнул парой бежевых кружочков, напоминающих пластыри. — Опять же, если от трения с тканью они выпадут — ответственность с себя снимаю.
Мое воспаленное воображение тут же подкинуло ужасающую картину, как во время детской благотворительности из платья Эмми Браун, секретаря главы «Шульц Индастрис», выпадают две наклейки или, что еще хуже, странный продолговатый предмет. Вряд ли в этот момент кто-то подумает про нижнее белье.
— Хорошо, давайте без них… — вынуждена была прошипеть я сквозь стиснутые зубы. — По крайней мере, там нет ни единого знакомого мне человека…
«И вскоре я все-таки уволюсь с этой чертовой работы!» — добавила про себя.
На выбор мне было предоставлено около десяти вариантов всевозможных туфель. И, что естественно, подошли по размеру самые неудобные, на невероятно тонкой и необъяснимо высокой шпильке. Будто дизайнер всячески пытался показать свою ненависть к женскому полу, что вышло у него на все сто процентов великолепно.
— Если к концу дня я не сломаю себе нос — отправлю ему цветы! — выйдя из здания на промозглую улицу, я проигнорировала пошлые выкрики случайных знакомых мне вслед и быстро юркнула в машину Стэфана. Водитель улыбнулся, увидев меня, и приветливо кивнул.
— Вы выглядите прекрасно, Эмми, — коротко сказал тот спустя какое-то время. — Необычный выбор наряда: такое строго спереди и обольстительное сзади.
— Надеюсь, не как у дешевой эскортницы, — с плохо скрываемым раздражением прошептала я себе под нос. Меня все больше пугала мысль показаться перед толпой уважаемых людей в одном лишь клочке красного шелка.
— О, нет… — мечтательно вдохнул тот. — Вы выглядите так, словно собрались разбить не одно сердце…
«Ему платят за сладкие, услужливые комплименты», — сделала логичный вывод для себя я, отворачиваясь к окну. В моей внешности не было ничего примечательного. Именно это внушали мне в детском доме, куда я попала в возрасте десяти лет отроду. Именно это я думала сама.