— Мы на улице! — воскликнула я, упираясь ладонями в его стальную грудь. — Вдруг кто-то появится?!
Он хмыкнул. Так холодно и равнодушно, что словно по щелчку пальцев тело покрылось мурашками.
— Но у меня ведь нет души, забыла? — с издевательским сарказмом отчеканил он, а после нагнулся к самим губам, шепча едко и громко: — Мне плевать.
Я вздрогнула, будто кто-то кулаком ударил в живот, и отвернулась, не желая в этом участвовать. Это был глухой переулок, лишенный людей. С одной стороны — залив, с другой — промышленная зона. Возможно, заброшенная. А быть может, сегодня просто был выходной, и Шульц знал об этом. Не важно. Важно лишь одно — я не хотела больше сопротивляться. Силы кончились еще там, в авто, несущемся в стену. Шульц уже и так отымел мою душу во всех позах.
Придерживая рукой поврежденное недавно колено, Конрад развел мои ноги шире, поднес к губам пальцы и смочил слюной. Я ощутила, как что-то липкое и холодное скользнуло между бедер, а затем щелкнул замок пояса, и расстегнулась ширинка. Он лишь приспустил боксеры и… вошел в меня резко и грубо.
— Черт! — перед глазами возникла пелена, острая боль разлилась по телу спазмами.
Я сжала лацканы пиджака Шульца по инерции, будто пытаясь его остановить. Но он лишь замер, коротко резюмировал:
— Фак… Слишком тесно. Ты вообще когда-то сексом занималась?
Этот вопрос был больше со скрытой издевкой, но я и вправду задумалась. Свой первый раз я совершенно не помнила, будто разум старательно берег меня от этих воспоминаний. Затем был парень с вуза. На студенческой вечеринке мы напились коктейлей с русской ядреной водкой и заперлись в туалете, где он кончил едва ли вошел внутрь. А после был уже Ронни… Он казался настолько милым и нежным, что я совершенно не обращала внимания на его вялую эрекцию.
— Расслабься, — приказал мужчина, поддевая пальцем мой подбородок, заставляя смотреть лишь в его глаза. Словно заставляя забыть обо всем, что было раньше… Словно сам уже жалел, что напомнил о других мужчинах. — Слишком сжимаешь член.
Я пристально смотрела на Конрада Шульца и в некоторой степени чувствовала свою вину в том, что происходит сейчас. Это не меняло моего отношения к мужчине, не делало его святым или безгрешным. Но… заставляло меня относиться к себе еще хуже. Ведь я тоже была жертвой темного прошлого, отложившего на будущем мрачную тень. Именно поэтому я внезапно и неожиданно для себя самой импульсивно выпалила:
— Я не считаю, что вы виновны в смерти охранников, если уж на то пошло.
Знала, что пройдет несколько дней, в потом я навсегда покину «Шульц Индастрис» и Конрада в частности. Знала, что эти слова останутся в его памяти, словно некое напоминание о бывшем нерадивом секретаре. Знала и чувствовала. Но сомкнув губы, Шульц оперся взглядом в стену позади и поставил точку в данном разговоре: