Вечером Гарфорт, как и обещал, отправился к викарию, и двое мужчин подробно обсудили события дня.
– Признаюсь, – сказал Гарфорт, – я крайне озадачен и очень заинтересован. Как вы знаете, моя практика включает в себя, как правило, уголовные дела, так что я, безо всякого хвастовства, в каком-то смысле могу назвать себя экспертом.
– Вы сделали себе имя, – кивнул Вестерхэм. – Все мы знаем это.
– Ну, как бы то ни было, я достаточно знаю о преступлениях и преступниках, и могу честно сказать, что пытаюсь быть справедлив. Если я кого-то обвиняю, то хочу убедиться в его вине, и наоборот – если я защищаю кого-либо, то хочу убедиться в его невиновности.
– Я совершенно в этом уверен.
– Конечно, в этом деле я всего лишь заинтересованный наблюдатель. Но оно влечет меня. Не только потому, что Нейланд был моим соседом, но и из-за уникальных аспектов дела. Виновен Гарсиа или нет, загадки это не отменяет. Разве вы не видите этого? Мы все еще во тьме.
– Вы считаете его виновным? – спросил Вестерхэм.
– Я говорил, что хочу все обдумать. И я обдумал. Теперь я хочу обсудить это с вами. Вы – наблюдательный человек, и я хочу, чтобы вы рассказали мне, что вы думаете.
– Это очень любезная оценка моих способностей.
– Все в порядке. Постарайтесь следовать за ходом моей мысли. Факты выступают против Гарсиа, и они довольно сильны. Видели, как он уходил в сад с Нейландом (об этом говорится в показаниях дворецкого), а Нейланда живым после этого никто не видел. Гарсиа немедленно улизнул, и его описание того, как он это проделал скорее всего правдиво. Энсти получил пять фунтов как возмещение стоимости камзола. И как это выглядит?