-– Как, разве не короткое? Мне кажется, в пределах нормы – на ладонь выше колена.
Учитель из Горной Шории указал мне на мой консерватизм!! Боже, как всё запущенно! Пришлось браться за ножницы и укорачивать, но не на много: очень короткое платье выглядело, на мой вкус, слишком вульгарно, правда, спустя некоторое время я переменила своё мнение.
Мои институтские подруги новую моду освоили сходу. Таня Шаркунова рассказывала, что когда они входили в ресторан в своих мини (а ходили они туда всей комнатой довольно часто), от мужских столиков к их ногам тянулись жадные руки – она забавно изображала эти бестыжие руки и сладострастно прижмуренные глаза. Что и говорить, для мужчин такая мода, наверняка, была отрадным явлением…
* * *
От лекций я ожидала большего, но, видимо, чтобы засеять целину нашего невежества, и того было достаточно, а ежели кому-то недостаёт, можно и в библиотеке добрать…
Профессор на кафедре литературы был всего один, Алексей Фёдорович Абрамович, историческая личность: видел живым самого Горького. Он хранил у себя раритетный документ – пропуск на первый Всесоюзный съезд советских писателей за подписью основоположника соцреализма. Именно профессор Абрамович сумел заинтересовать меня романом Горького «Жизнь Клима Самгина». С его слов, Горький настаивал, чтобы ударение в фамилии Самгин падало на первый слог, так как она образована от местоимения «сам», а целью романа было разоблачение причин ренегатства интеллигенции в революции…
На меня роман Горького оказал почти такое же воздействие, как впоследствии «Мастер и Маргарита». Богатство духовной и интеллектуальной жизни в предреволюционный период в среде образованной молодёжи, психологизм, обилие эротических сцен – всё это настолько захватывало, что я с удовольствием прочла его от корки до корки. Вот не ожидала от Горького!!
Роман оказался интересным прежде всего выбором главного героя, вернее, антигероя. Скрупулёзно, с болезненным пристрастием изучая закоулки мелкой и вялой души Клима Самгина, писатель как будто старается ответить себе самому, за что же всё-таки он так его ненавидит. Самое горькое для Горького, наверно, заключалось в том, что и в самом себе он находил некоторые черты своего антигероя. Коварство этого несимпатичного образа заключалось в том, что он провоцировал тревожное беспокойство в читателе: а я-то всё ли о себе знаю? А нет ли и во мне той изворотливости ума, умеющего оправдать любую свою подлость? По крайней мере, во мне он вызывал такие вопросы…
Позже я нашла описание самгинского типа в Откровении Святого Иоанна Богослова, а именно в Послании Ангелу Лаодикийской церкви: