,
«…никаких последствий для Вашего здоровья, лишь слегка заметная головная боль наутро после операции…». Внутри все перевернулось, заходило ходуном. Родители продолжали что-то говорить, но смысл их слов не сразу доходил до сознания.
– Папа нашел этот конверт, когда ухаживал за тобой во время болезни. Помнишь, как ты мучился с головными болями?..
– Когда это случилось? – едва выдавил из себя я.
– Перед самым твоим отъездом. Они рекомендовали тебе сменить место жительства, потому что из жизни удалили слишком большой кусок. Так в письме написано. Но мы не знаем всех подробностей.
Мама тихо рыдала, обливаясь слезами.
– Сходи к ним, сынок, они тебе все сами расскажут.
Я с трудом поднялся из-за стола, как во сне прошел в спальню, где провел детство, а, затем, не раздеваясь, лег в постель. Мне снилась она… Я стоял в людном парке посреди лета, как вдруг почувствовал ее нежный взгляд. Не оборачиваясь, я скосил глаза, но мог увидеть только тень Алины. Она подошла почти вплотную, прижалась ко мне всем телом, ласково тронула мою ладонь, но я упорно делал вид, что ничего не замечаю. Затем она прошептала что-то неразборчивое, будто звала меня, просила обернуться…
Проснувшись посреди ночи, я будто наткнулся на невидимую стену – внутри все болезненно сжалось. Почему Алина меня не помнит? Или она просто притворилась, что не знает меня? А может она и не догадывается, что я удалил часть своей памяти? Остаток ночи я пролежал без сна. Утром встал с головной болью, готовясь к самой важной поездке в моей жизни.
Офис компании «Чистый Разум» находился на другом конце города. Здесь не было частных домов – одни только обветшалые стены старых заводов вдоль дороги.
Входная дверь когда-то выглядела чисто и строго, но теперь вся покрылась царапинами и потертостями, превратившись из молочно-белой в грязно-серую. График работы гласил, что трудятся сотрудники «Разума» с десяти утра и до пяти вечера, без выходных. Казалось, что в офисе никого нет и клиенты давно забыли сюда дорогу.
Войдя внутрь, я попал в темный и узкий коридор, из которого в стороны вели несколько дверей. Все здесь дышало былой чистотой и аккуратным отношением к деталям, но теперь выглядело потрепанным и забытым. Жестокая ирония – о компании, стирающей память, забыли клиенты.
Не зная, в какую дверь постучать, я замер в нерешительности, пока из дальней комнаты в конце коридора не донесся мужской голос.
– Кто там? Офис закрыт.
Набравшись смелости, я заглянул внутрь. За столом сидел мужчина лет сорока. Он укладывал какие-то бумаги в картонную коробку.