– Алины? – Вырвалось у меня помимо воли.
Евгений Петрович удивленно замер и ответил только спустя секунд тридцать.
– Да, Алины. Тебе уже кто-то рассказал?
– Родители, они нашли ваше письмо.
Помолчав немного, я добавил:
– Я встретил ее снова.
– Да-а, – протянул Евгений Петрович и снова глубоко затянулся, стряхнув пепел на пол. – Судьба порой подкидывает нам сюрпризы похлеще увольнения.
Он угрюмо указал на себя большим пальцем, через облако дыма я разглядел на его лице ухмылку.
– Пойдем-ка, пройдемся немного.
Евгений Петрович встал, затушил сигарету и пропустил меня вперед. В кабинете была еще одна дверь, заваленная коробками. За ней, новая комната. Вдоль стен открытые металлические ящики, из которых выглядывали пухлые пластиковые папки.
– Это дела наших клиентов, – откашлявшись, произнес Евгений Петрович. – Мы храним их для отчета перед Центом. Здесь все, что мы когда-либо стерли. Погоди-ка минутку.
И мужчина принялся копаться в ящиках. Долго искать не пришлось, он вытянул из глубины самую объемную папку, красную, в отличие от прочих, что были синего цвета. Он достал из нее фотографии, положил на небольшой металлический столик у окна, рядом с маленьким телевизором.
На фото мы с Алиной смеялись и тянули руки к фотографу. На другом снимке мы обнимались. На третьем сидели на капоте машины, а за рулем был тот самый Сашка – случайный знакомый из парка.
– Это вы до визита к нам, – прервал ход мыслей прокуренный голос. – Здесь не все, конечно. Есть кое-что еще.
Мужчина достал из папки небольшой цилиндрик с USB-коннектором на одной стороне и вставил его в телевизор у окна.
– Мы храним всю информацию на таких носителях и дублируем на бумаге, для надежности.
На экране возникло усталое и измученное лицо – мое лицо. Я сидел за столом в безлюдной комнате. Пустые глаза практически не двигались. Тот я словно бы уже умер, только почему-то еще мог шевелиться и говорить.
– Когда вы примите таблетку, ее активные вещества с кровью проникнут в ваш мозг и начнут работу, – говорил равнодушный незнакомый голос за кадром. – Тогда вам придется припомнить все, что хотелось бы удалить из своей головы, и мы отследим те нейроны вашего мозга, которые отвечают за эти участки памяти. Затем проводится процедура разрушения этих нейронных цепей, и ваша память остается девственно чистой. Конечно, вы будете помнить все остальное и не утратите никаких моторных или аналитических функций, просто забудете то, что хотели забыть. Это если говорить простым языком. Когда операция закончится, мы поместим вас в привычную обстановку, чтобы на утро, вы и не вспомнили о нас. Именно поэтому все операции и проводятся ночью.