Вскоре в кабинете комиссара появилась сестра Лауры Дюссе, Жюстина. Она была пониже ростом, крепче сложена, но костюм и на ее фигуре сидел превосходно. Она, как и сестра, была очень бледна, руки ее нервно сжимали ручку черной покрытой лаком сумочки, которую она держала перед собой. Жюстина переводила взгляд с комиссара на Лауру, будто стараясь понять, что же здесь произошло, и какие это будет иметь последствия.
– Госпожа Жюстина… э-э…
– Бенуа, – подсказала Жюстина.
– Госпожа Бенуа, ваша сестра только что сделала заявление. Нам придется по этому поводу провести проверку. Попрошу вас и госпожу Дюссе никуда не отлучаться из города, так как, возможно, придется уточнить некоторые детали, – поймав вопрошающий взгляд Жюстины, Монэ добавила – Думаю, что ваша сестра сама вам всё расскажет. Да, и не забудьте дать ей чего-нибудь успокоительного.
Прощаясь, комиссар Монэ подала руку сначала Лауре Дюссе, затем ее сестре. Пальцы Жюстины с ярким маникюром были холодны, а рука дрожала, как будто бы она только что пережила серьезное нервное потрясение.
Утро выдалось серым и туманным. Небо сплошь было затянуто грязной пеленой, того и гляди пойдет дождь. И хотя на деревьях уже распустились нежные листочки, без солнца, еще вчера согревавшего все вокруг, день обещал быть унылым. Жанна Монэ, встав с постели, смотрела из окна своего дома на улице Революции на тусклое небо, и ей было грустно. Она зябко повела плечами, представив, как весь день ее будет окружать сырость и туман. Придется одеться потеплее, чтобы не продрогнуть и не подхватить простуду.
Хотя, наверное, Лу была бы по-своему счастлива, если бы вдруг так вышло, мама была бы только с нею. Но сегодня был не тот день. Поэтому Жанна отправилась на кухню готовить кофе. Попутно завернула в ванную, из крана с шумом полилась вода, она умылась, с удовольствием ощущая, как бодрость возвращается к ней. Из спальни она захватила с собой косметику. В ее комнате без пользы стоял роскошный туалетный стол с множеством шкафчиков и огромным зеркалом в золотистом ободке, потому что по утрам приводить себя в порядок она любила в кухне. Там было теплее и уютнее. Она привычно зажгла газ, поставила на плиту кофеварку, а сама, примостившись у кухонного стола, принялась за привычный ежедневный ритуал.
Обычно при этом она старалась не думать о том, чем будет занят ее день. Она оттягивала тот момент, когда из дома на улице Революции выйдет и сядет в машину комиссар полиции, ей хотелось хотя бы еще немного побыть просто женщиной, даже может быть домохозяйкой, озабоченной только лишь делами своего очага.