Когда это ей вполне удавалось, когда нет. Всё зависело от обстоятельств, от того, чем она занималась, какое дело расследовала. Как раз сегодня это ей не удалось совсем. Не было благодушия в ее настроении, до конца расслабиться не помогли ни тепло ее кухонного уголка, ни аромат кофе, что варился на плите. Что-то беспокоило ее в этом деле Лауры Дюссе. Ее серьезно мучил вопрос, куда же исчез труп, да и был ли он вообще.
Почувствовав аромат утреннего кофе, в кухню спустилась Лу. Она была еще заспана и непричесанна. Лу смотрела на мать сонными глазами и чему-то улыбалась.
– Что сложное дело попалось? – спросила она, наливая и себе кофе.
– А тебе я вижу смешно? – не удержалась от улыбки Жанна.
– Что ты, уж кому-кому, а мне не до смеха.
Лу уже почти проснулась, глоток крепкого кофе взбодрил ее, глаза ее озорно блестели.
– Это еще почему?
Лу подчеркнуто тяжело вздохнула:
– Опять придется на время забыть о том, что у тебя есть мать.
– Да здравствует свобода! Долой школу и уроки! – Жанна весело рассмеялась, ведь она отлично знала свою дочь: Лу никогда не прогуливает уроки, и отсутствие контроля со стороны матери нисколько не влияет на ее успеваемость в школе.
– Хорошо тебе, всё шутишь, – заметила дочь.
– Да, мне хорошо. Мне просто замечательно. Ну ладно, Лу, мне пора. Ты тут не шали, и не забудь запереть дверь. Да, и еще оставь ключи у мадам Жоссо, сегодня вторник, а потому должна прийти Жаклин, чтобы навести у нас порядок и закупить продукты. Да, и самое главное – оденься потеплее.
Монэ поцеловала дочь на прощание, отворила дверь и шагнула за порог. Теперь она снова была комиссаром полиции, готовым приступить к своим обычным делам. Двери автобокса отворились и Монэ села в машину, нежно-голубую «Шевроле».
Не было еще восьми, город спал. Магазинчики, продуктовые лавки, рестораны и бары откроются не раньше девяти, когда комиссар уже и забудет о том, что где-то люди живут тихой неприметной жизнью, ходят на службу, ездят по магазинам, сидят в барах с кем-то из близких, друзей или подруг, сидят просто так, не спеша потягивая терпкое виноградное вино, не строя преступных замыслов и интриг. Ее мир был иной. Порой выдавались жаркие деньки, и тогда, ей начинало казаться, что мир обычных людей всё больше сжимается, как шагреневая кожа, а его место занимает тот самый иной мир, где царят зло и коварство.
Несмотря на ранний час, в комиссариате было оживленно. Монэ толкнула первую по правой стороне коридора дверь отдела общественного порядка, где после ночного дежурства могла перепасть пара-тройка нарушителей, хлопот с которыми не оберешься. Инспектор Фридель, которого за броскую внешность и высокий рост женщины легкого поведения нередко звали красавчик Жюль, чем изрядно портили ему настроение, на секунду оторвал взгляд от протокола, улыбнулся и поздоровался с шефом. Перед ним сидели две особы в помятых платьях и расплывшимся вызывающим макияжем. Монэ понимающе кивнула и закрыла дверь. Слава Богу, здесь сегодня ничего серьезного. То же самое ей предстояло выяснить относительно наркотиков и дорожных происшествий – именно эти виды преступлений чаще всего появлялись, чтобы портить ей нервы.