Голос незнакомца был низким и глубоким. Казалось, он проникал в каждый уголок души.
Серафим спохватился, попутно удивившись, как тот мог узнать о его мыслях.
– Нет, нет, я вас прекрасно понимаю. Расскажите поподробнее, какова была причина ссоры с отцом?
Странный посетитель обратил взор на заходящее солнце, и несколько прядей белокурых волос сдвинулись в сторону, обнажив что-то коричневатое на макушке головы. По крайней мере, так показалось священнику, который изо всех сил пытался рассмотреть лицо прихожанина.
– Я был слишком горд собой, считал, что могу делать его работу лучше, чем он сам. Мне казалось, что только я знаю, как правильно стоит поступать. Но каждый раз мои труды оставались незамеченными, а отец купался в лучах всеобщей благодати. Я всегда оставался в тени его славы.
В этот момент ядовитая стрела горького осознания пронзила священника. Он потупил взгляд, словно стыдясь того, что находится сейчас здесь.
«Но ведь это я! Я тот самый горделивый отпрыск!» Он будто на мгновение забыл о существовании того, кто находился за окошком.
Тревожные мысли захватили его сознание. Долгие десять лет он тайно завидовал положению отца. Ему хотелось получать столько же почестей и похвалы. Часто перед сном он представлял, как проводит праздничные проповеди, и прихожане восторженно рукоплещут ему. А ведь отец назвал его в честь ангела Божьего… Что ж, теперь, получается, что он божий отступник?
От этих мыслей слегка морщинистый лоб священника снова покрылся испариной, а в глазах помутнело и защипало. Ему стоило недюжинных усилий снова собраться и дослушать пришедшего.
– Вы ведь просили прощения у отца?
Незнакомец вновь усмехнулся и печально ответил:
– Мой отец готов простить каждого, но не меня.
– В Библии говорится, что Бог всепрощающий. А если на это способен Он, то ваш отец тем более должен простить. Любовь божья есть в каждом из нас, – проговорил священник нарицательным тоном, на время забыв о своем проступке.
– Что же тогда вы не можете избавиться от своей вины за гордыню?– внезапно выпалил белокурый незнакомец. – Если Бог всепрощающий, то ваш отец тем более должен простить вас.
Серафима будто обухом по голове стукнули. Сердце бешено забилось, словно тысяча барабанов.
– Откуда вы знаете про это? – подскочив со стула, воскликнул священник. – Вас подослал мой отец?!
Его глаза налились кровью от ярости, а в груди потяжелело от жгучей обиды.
«Как он мог пойти на столь жалкую манипуляцию!»
– Успокойтесь, друг мой. Я здесь по своему желанию, а не по воле вашего отца. Хотя признаюсь, величина вашей гордыни вполне могла бы сравниться с моей. Что ж, похоже, здесь я не получу облегчения, – с некоторым сожалением и в то же время с иронией прозвучали слова прихожанина.