— Только вот давай ты не будешь сейчас говорить это свое любимое — «я сама», — поморщился он.
Она не сказала. Только покачала головой, обняла его, прижавшись щекой к плечу, очевидно хорошо понимая, что этот его широкий жест был гораздо более необходим ему самому, нежели им.
Нолан закрыл глаза. Казалось, пол террасы под ногами слегка покачивался и пружинил, как будто и не пол вовсе, а палуба круизного лайнера. Иллюзию довершало мерное убаюкивающее дыхание океана, доносимое сюда легким бризом. Когда-нибудь он научит Криса плавать. Доктор Спейси сказал, что возможно, это единственная среда, где ему будет комфортно.
— Не стоит отчаиваться, — внушал он Нолану во время долгих бесед. — Научить Криса ходить, разговаривать и минимально обслуживать себя вполне реально. Но это будет не скоро. А до этого… Ему и Ким нужна ваша помощь и поддержка, ваша опора, ваша сила. Им не справиться одним.
Результаты анализов Криса пришли два дня назад. Предположение доктора Спейси подтвердилось. К этому времени Нолан знал о синдроме Ангельмана все, что можно было извлечь из общедоступных источников. И эти знания никак не желали укладываться в голове. Действительно, невозможно было просто взять и принять тот факт, что твой ребенок скорее всего никогда не сможет заговорить, и основу его коммуникации в лучшем случае будут составлять карточки PECS, а умение сидеть и ходить — не само собой разумеющиеся базовые навыки, а плод кропотливого и упорного труда, который, возможно, займет не один год. Как, во имя всего святого, со всем этим справлялась Ким?
— …Еще спит? — шепотом удивилась Ким, появляясь на террасе с баночкой пюре.
Нолан кивнул и поинтересовался:
— Уже обед?
— Уже ужин, — улыбнулась она. – Ну, надо же, он никогда не спал так подолгу днем. Похоже, нам предстоит разнообразная ночь.
Ким опустилась рядом. Некоторое время они молча смотрели на уютно посапывающего ребенка.
— Он становится все больше похож на тебя, — сказала Ким. — И губы, и нос, и линия подбородка.
Сходство бросалось в глаза. Особенно, когда Кристофер хмурился, отчего брови съезжались в одну черту над переносицей. Правда, оставалось только гадать, кто из его ирландских предков наградил малыша волосами с легкой рыжиной, ибо подозревать в этом мулатку Ким было, пожалуй, чересчур смело.
— Я давно хотела тебе сказать, Нолан… — вдруг произнесла Ким, поворачивая к нему лицо. — Я бесконечно благодарна тебе за Криса. За то, что ты подарил мне его.
— Ким! — в смятении пробормотал он, совершенно не готовый к подобному разговору.
— Погоди, — качнула она головой, — можно я договорю?