Над лесом, мерцая золотым сиянием в ясном небе, пролетели три окулума. Самый крупный, не меньше полутора метров в поперечнике, с черным круглым ядром величиной с человеческую голову, внезапно нырнул вниз прямо над платформой, но из леса вынырнул ему навстречу крупный, сверкающий фламбойян. Он размаху врезался в окулума полупрозрачным краем своего сверкающего тела, а тот попытался обхватить его щупальцами. Полупрозрачные края сверкающего знамени ударили окулума, будто ножи, с его боков полилась желтая слизь, но он цепко держал противника щупальцами. Золотые искры засверкали над схваткой, рассыпаясь фейерверком, слизь с обоих шлепалась на платформу.
– А ну, брысь! Вот плевки природы, всю платформу загадили! – гаркнул за моей спиной отец, щелкая спуском лучевика. Зеленый огонек на рукояти не загорался, луча не было, а животные Виты, как им и полагалось, не издавали никаких звуков и вряд ли слышали крик. Опять отец устраивает скандал на пустом месте!
– Капитан Хальс, отставить!
– А ты, горшок с ушами, куда лезешь?
Я не успел ответить. Развернувшись круглым полотнищем, фламбойян взлетел над колодцем, а окулум упал в черную воду колодца. В колодце заплескались гибкие зубастые существа, каждое толщиной со среднего человека, а длину мне не хотелось даже знать. Миксиниды! Обитатели колодца бешено защелкали зубами, расхватывая добычу, фламбойян закружился над колодцем. В средней, утолщенной части его тела открылось темное отверстие, оттуда посыпались в воду золотисто светящиеся шарики.
– Ах ты слизняк летучий!
– Да ладно вам, капитан! Не мешайте ребятам размножаться! – подбежал к нам Подгорецкий. Улыбка у него была такая довольная, будто он сам организовал процесс размножения. – Окулумы и фламбойяны – здешние конкурирующие виды. Кто победил, тот сеет семена в воду, а кто проиграл, того уже слопали. Это естественный отбор такой, первый раз в жизни вижу!
– А что из семян вырастет? Я читал, что не окулумы и не фламбойяны, а что?
– Перья! Вода выплеснет их на берег, и вырастут перья. Их два вида, от фламбойянов – белые и от окулумов – розовые, в лесу они тоже конкурируют.
Отец уставился на него, как разъяренный окулум на фламбойяна.
– Ты чего мелешь, горшок с ушами? – рыкнул он, биополевик только засмеялся, а папаша ухмыльнулся в ответ. Кажется, внушение биополевика снова сработало.
Размножившийся фламбойян мирно уселся на верхушку красного пера и принялся ощипывать своим полупрозрачным краем тонкие концы веток. Объемный утолщенный его центр мерцал и переливался золотистым светом. Я подошел поближе, но он не обратил на меня внимания, зато бело-розовые и красные перья согнулись до земли, пытаясь рассмотреть меня своими светящимися краями. Как это получается – углеродная жизнь, вроде нас, людей, а все вырабатывают электричество да еще светятся? Впрочем, некоторые земные рыбы, например, электрические скаты, тоже так делают. Все бывает…