– Почему?
– Пусть Леша подрастет. Лет до десяти. Еще пять лет пусть растет и пачкает все, а потом у него должен мозг появиться и он перестанет все пачкать, тогда и ремонт сделаю. В ванной мы ремонт сделали. Леша кафель же изничтожить не может.
– Ясно, я начну вам двери вешать, – постой молча, Бубон, ну пожалуйста.
– А одежду дорогую вы своей жене покупали? И я, надеюсь, она же у вас не работала?
– Ох… работала.
– Мужчина не может женщину содержать. Вам не стыдно?
– А вы работаете? И вам дорогую одежду муж покупал? – злобно спросил я. Выводит потихонечку уже.
– Работаю, но я честна перед обществом. Я развелась с Лешиным папой и ищу олигарха.
– Что же в Лешином папе такого ужасного?
– Познакомились мы с ним, когда мне было двадцать три. Со мной до этого никто не знакомился. Не знаю почему. Я курила, гуляла по дискотекам. Все как надо для знакомств. А никто особо ко мне… Я симпатичная, Саша?
– Да, – почти честно ответил я. У Бубона был сколиоз – думаю, это парней смущало. Такой видный-видный, заметно-заметный сколиозище, сопряженный с заискивающей пустотой глаз, но эти сиськи… Рита, прости.
– Спасибо, я продолжу. Значит, сидела я, как обычно, в кафе, пила мартини и ко мне подошел такой лысенький толстоватый мужчина (хотя он мой ровесник, ему тоже было двадцать три), в одежде непонятной. Пятно было на рубашке желтенькое. Думаю, от горчицы. Предложил он мне встречаться – я согласилась. Неудобно же отказывать человеку. Вот к вам подходят и предлагают ночь провести – как отказаться? Обидите человека этим!
– Продолжайте, мне стало интересно, – давя хихиканье, сказал я.
– Не обидела я его. Стали с того дня/вечера/ночи жить вместе. Потом я забеременела – расписались. Родители нам так сказали. Жили вместе… Он такой у меня грубый. Однажды на гвоздь напоролся, гвоздь ему прямо в руку зашел. Так он вытащил его и замотал скотчем рану.
– Чак Норисс. Рассказывайте дальше.
– Но он у меня слабенький, несмотря на это. То насморк, то температура. Ему сейчас двадцать девять. Я так понимаю, что это уже все… Пришел он вчера домой, говорит, голова болит. Выпил водки. Лег на диван. Я подошла к дивану. Стала на колени, обняла его и говорю: ты такой у меня больной, наверное, скоро умрешь. Все время болеешь. Деньги на гроб откладывать надо, а я в отпуск поехать хотела. Золото сдать не сможем, потому что я его сдавать не хочу. Ты же мне на восьмое марта подарил орхидею, а я золото хотела. Так вот эту орхидею я только и высажу на твоей могилке. Продать ее – нельзя. Разве что только твоей матери. Она такое любит. Умрешь ты, буду я вдовой. В черном ходить буду, плакать. Грустная загадочность. Леди Слеза – это я.