Тьма сгустилась. Давящей, будто водяной толщей придавила к полу. Словно тела уже нет, а только глаза остались, чтобы можно было ими бояться. Неясный гул, который не слышишь, а только ощущаешь всем телом, сделал своды храма нечёткими. Или это в глазах помутилось? Это называют той самой Первородной тьмой? Той, которую не видишь, а чувствуешь, понимая, что от этого уже никуда не скрыться.
Нарел сжал ладошку Вэри окровавленной рукой, понимая, что назад не повернёшь. Теперь можно рассчитывать только на милость Тёмного бога.
Далин появился тихо, вопреки ожиданиям уже приготовившихся ребят. Лишь шорох длинной чёрной мантии выдал его присутствие, заставив вздрогнуть, когда он, как простой народич, вышел из-за огромного каменного трона, на котором сидела такая жалкая и скромная по сравнению с богом гигантская чугунная статуя.
Если до этого тьма казалась неподъёмной, то, встретившись со взглядом Тёмного бога, Нарел осознал, что уже никогда не сможет увидеть широкое золотящееся поле возле родной деревни прежними глазами – так же беззаботно. Если вообще когда-нибудь сможет его увидеть. Далину хватит лишь чуть сильнее «надавить» взглядом, чтобы убить любого воина, не то что щуплого паренька, неловко держащего подобранный на дороге старый меч.
Далин безэмоционально, привычным пренебрежительным жестом вскинул руку, чуть-чуть добавив ребятам дрожи в ногах, и до Нарела с Вэри наконец дошло. Они бухнулись на колени перед ним, склонив головы, но исподлобья пугливо наблюдая за хозяйски оглядывающимся богом. Тот едва заметно кивнул, не глядя на ребят. «Да, так пойдёт», – читалось в его спокойной позе. Ничего в нём не намекало, что богу требуется помощь. Казалось, что он просто пришёл проверить, правильно ли растёт паутина по углам.
Но нужно было что-то делать. Они пришли, потому что сами так решили, потому что сделали выбор. И теперь время исполнить задуманное, и кто знает, может быть, это действительно сможет спасти не только бога, но и весь мир? Мир, который и Далин держит.
Дрожащими руками Нарел потянулся к висящей на шее котомке и чуть не оборвал верёвку, получив первый заинтересованный взгляд Далина. И, пока не глядя доставал шкатулку, видел, как меняется в лице Тёмный бог.
Брови на миг нахмурились, но тут же по-настоящему искреннее волнение, которое, казалось бы, никак не могло появиться на таком лице, изменило Далина, будто сделав его светлее, живее, беззащитнее. Губы бога дрогнули в намёке на робкую улыбку, приоткрылись, как у Вэри, когда Нарел предложил ей уйти.
Он сделал порывистый шаг навстречу и почти выхватил из дрожащих пальцев коробочку. Взволнованно вздохнул и судорожно подцепил когтями край, с шелестом сорвал тонкую прозрачную обёртку, откупорил с конца и достал изнутри белую ровненькую палочку.