Показалось мало, взял еще приемную дочку. Дочери все пошли "в народ" сельскими учительницами. Ни одна не вышла замуж. Только Серафима С. дожила до преклонных лет, учительствуя в селе Борневка под Шадринском. Остальные дочери - Елизавета и Вера С. - умерли от чахотки, не дожив до тридцати лет, в революцию.
Старший сын, Виктор С., военный, сделал карьеру в рядах лейб-гвардии Уланского полка в столице, входил в личную охрану императрицы. Младший, Сергей С., - адвокат, умер рано, тоже в революцию. Оба они не успели создать семью. Виктор в 1923 году заболел пневмонией и умер. Средний брат, Алексей С., стал промышленным деятелем, организовал товарищество по импорту сельскохозяйственной техники.
Принимал активное участие в политической жизни провинции, как говорят, в рядах октябристов, и... сошел с ума на митинге в дни Февральской революции. В больнице он скончался. Об еще одном брате, Михаиле С., удалось узнать только, что он был председателем банка. У двух последних братьев были семьи, но нити к ним теряются.
Зато обстоятельно удалось проследить биографию еще одного брата Николая С., человека с весьма колоритной судьбой. Выпускник Казанского университета по двум факультетам: медицина и химия; учился, кстати, в те же годы, что и Ленин. Правый эсер. (Колоритная палитра партий в одной семье, правда? И никаких распрей на эту тему - на семейных фотографиях все вместе, дружно, с домочадцами и собакой.)
Женат он был на купчихе. Имел двух сыновей и двух дочерей. Одна пошла по стопам отца, стала врачом и умерла от туберкулеза в молодом возрасте, другая стала актрисой и прожила бурную, долгую и интересную жизнь.
В 1918 году семья застала многократную смену властей. А 1 июля 1919 года старший сын, тоже Николай, нарушил веселье семейного торжества криком: "Мама! Красные в Перми!" За этим последовала мобилизация в армию Колчака отца и старшего сына.
Отца тогда мобилизовали в качестве начальника госпиталя, а сына юнкером.
И Николай-младший - ему было восемнадцать лет - прощался с семьей, плакал, слушая звуки "Вечернего звона", и говорил: "Не пришивайте погоны слишком крепко, мама..." От него долго не будет писем, а потом внезапно одно, из далекого Николаевска-Уссурийского: "Мама, я жив. Еду повидать виды Востока". И снова его следы теряются, на сей раз на двадцать пять лет. Пока возвращавшиеся после Второй мировой войны из Китая эмигранты с КВЖД не сообщат: Николай С. в 1929 году был жив, здоров, женат, имел дочь, жил в Шанхае и потом, когда войска китайской Красной Армии приблизились к городу, отплыл в Австралию, где его следы потерялись окончательно.