– Я поняла. Сейчас, как раз, Виктор Федорович приедет, и мы решим. Вы только ему ещё раз повторите, то, что мне сказали, – женщина села на больничную кровать. – Всё же тяжесть какая-то внутри осталась.
– Я вам ещё раз повторяю, что мы стабилизировали ваше состояние, но нужна операция. Времени немного есть, но вам лучше решить как можно…
– Виктор Федорович решит, только вы это всё… – Лидия Петровна сделала круг изящным пальчиком, – … ему, ладно? Я устала, доктор.
– А Виктор Федорович это супруг? – уточнил врач, в карте значилось, что женщина не замужем.
– Да.
– Хорошо. У меня через два часа заканчивается дежурство, надеюсь, что успею с ним поговорить, – сказал врач и вышел в коридор.
Лидия Петровна сложила горкой три подушки, две из которых раздобыл для неё Виктор, в тот единственный раз, когда навещал её в больнице – неделю назад. Как только она, полусидя, устроилась на кровати, тут же выкинула из головы все те неприятные вещи, которые наговорил доктор. Для этого ей не требовались ни книги, ни кроссворды, ни собеседники. За годы жизни, а было Лидии Петровне пятьдесят семь лет, в вопросе выкидывания неприятных мыслей из головы она почти достигла совершенства. Она даже обошла в этом известную героиню «Унесенных ветром» с её: «Я подумаю об этом завтра…». Лидия Петровна выкидывала мысли, мешающие её спокойствию, не просто до завтра, – навсегда. Она больше не возвращалась к таким мыслям, если только кто-нибудь нарочно не напоминал ей о них.
В обретении этой способности у Лидии Петровны перед героиней «Унесённых ветром» было преимущество – она выросла в окружении четверых заботливых мужчин – троих старших братьев и отца, – оберегавших её и от неприятных мыслей, и от скучных обязанностей. Лапочка-дочка. С детства ей было на кого положиться – достаточно зашмыгать носом, прикинуться больной или просто несчастной – появлялся кто-то из родных, кто вникал в её проблемы и брал на себя её обязанности.
Со временем старшие братья разъехались, позднее, не стало отца, а помощники у хрупкой белокурой девушки с пухлыми губками и вздернутым забавным носиком, не переводились. Эти "помощники" не были кровными родственниками, готовыми исполнять любые её капризы, но арсенал, который использовала Лидия для влияния на них, не изменялся – слезы и приступы недомогания.
Несмотря на то, что на посторонних мужчин это оружие действовало не безотказно (часто давало осечку), не использовать его Лидия Петровна уже не могла. Она попала в замкнутый круг – для того, чтобы отучиться от многолетней привычки хвататься за сердце или плакать, пытаясь отделаться от забот, требовалось напрячься, сделать над собой усилие, но сама эта привычка укоренилась в характере Лидии Петровны именно потому, что она старательно избегала любых усилий и напряжений.