– Но это просто стечение обстоятельств. Борис Петрович сам был в больнице, как он мог знать о состоянии сына?
– Он знал. Мой ребёнок умирал в темноте, всеми покинутый. Он звал маму – меня, а я так и не пришла, – Рина Карловна говорила блёклым, лишённым эмоций голосом, отчего Лере сделалось холодно.
– А потом… После похорон, знаешь, что он мне сказал?
Лера пожала плечами, растирая ладонями замерзшие предплечья, и с тоской глядя на табличку «ВЫХОД» над дверью.
– Вот теперь, сказал он, когда Денис умер, – Рина Карловна замолчала, – теперь ты, наконец-то, будешь заботиться ТОЛЬКО ОБО МНЕ. Так он сказал! Он желал Денису смерти, понимаешь?
– А зачем вы мне сейчас это всё говорите, Рина Карловна? – спросила девушка.
– Я хочу, чтобы ты узнала правду, – ответила женщина.
Лере захотелось сказать ей, что это лишь её версия правды. И что она, Лера, успела поговорить с Борисом Петровичем о сыне. Он сам захотел рассказать об этом. Он любил сына и, вовсе не желал ему смерти – просто смирился с ней за годы болезни. И жену любил – наслаждался тем днём, проведённым с ней в больнице. Да и история с месторождением была совсем не так однозначна, как представлялось Рине Карловне. Эту историю тоже успел рассказать Борис Петрович. Еще Лере хотелось сказать, что не правды ищет Рина Карловна, а нужно ей уничтожить её, Леры, добрую память о Борисе Петровиче. И даже не потому, что ей потребовалось оправдать свою жестокость – нет, ей хотелось растоптать хорошие воспоминания, что остались после ухода её мужа.
– Вы же сами назначили мужа виновным в том, в чём никто не виноват, и до сих пор мстите ему. Вам не правда нужна, а месть, – захотелось Лере крикнуть в лицо Рине Карловне, но увидев, как та побелевшими пальцами сжимает брошь в виде голубой собачки, перекачивавшую с бирюзового платья на невзрачную серую кофту, Лера промолчала. Аккуратно отстранив с прохода застывшую Рину Карловну, она с облегчением толкнула тяжелую дверь под табличкой с надписью «ВЫХОД».
*******************************************************************
– Лидия Петровна, вы поняли, то, что я вам сказал? – врач с сомнением изучал лицо немолодой, но всё ещё миловидной женщины, смотревшей на него глазами удивлённого ребёнка.
– Конечно. Вы сказали, что меня прямо сегодня отпустят домой, – женщина тряхнула завитками выбеленных волос, выражение её лица при этом не изменилось – она всегда выглядела немного удивленной.
– И это тоже, но не это же главное. Мы ваше состояние стабилизировали препаратами, но без операции не обойтись. Вы поняли? Вы должны решить…