– Бес попутал,– с кривой усмешкой изрёк начальник, помолчав, пояснил,– Все мужики вьются вокруг красивых баб…Так же, как красавцам не составляет труда найти игрушку на ночь. Ещё по бокальчику? Или продолжишь всё крушить?
– Лал, если бы я выбрала тебя, ты бы тоже разбил моё сердце?
Мужчина отвёл глаза в сторону, бубнил:
– Несомненно…Ты это…не отчаивайся…Кристениэль не объявлял о том, что бросает тебя…Он, может, вернётся.
– Что толку? Он же говорил вчера, что планирует отпустить меня в мой город, чтоб я за дурачка замуж вышла. Он сам понимает, что я – временная пассия. Я устала, шеф, пойду, лягу.
Дроу подхватил её на руки, боясь, что девушка поранится об осколки зеркала и керамики, отнёс, уложил на кровать. Укрыл покрывалом, подогнув край. Отважился поцеловать в волосы. Вздохнул горько.
Посетовал:
– Радею тут за недостойную человечку, слабую ведьму, а она даже спасибо сказать не может.
Глаза Франки уже слепились, но она поблагодарила Лалониэля:
– Спасибо, один ты здесь у меня друг…
Несколько дней Франческа в окружении магов работала в лаборатории. Коллеги спорили, варили новые и новые зелья. Испытывали. Но Кора не желала выздоравливать. Еду маги с ведьмой принимали тут же, в лаборатории.
В одно утро слуга объявил, что король желает видеть свою фаворитку в кабинете.
Франка сняла фартук и в платье цвета пыльной розы отправилась к монарху.
В кабинете присутствовали другие дроу в мундирах военных: в серых мышиного цвета камзолах и таких же брюках, в чёрных рубашках, на плечах погоны с железными шипами, на лацканах и манжетах формы золотом вышиты колосья пшеницы.
Девушка набросила на лицо улыбку, как учила мама, чтоб никто не догадался: сколько на душе боли.
Она решила обозвать короля как-нибудь паршивенько, чтоб её сразу выставили за дверь:
– Крис, темнюсенький мой зайчонок, соскучился, да?
Суровые военные начальники пытались скрыть улыбки, потупили глазки в ковёр.
Кзерни сморщился так, словно жевал лимон, выдавил из себя:
– Вот просто умилило такое обращение…Но официальное обращение к правителю никто в моём королевстве не отменял!
Ведьма наглела дальше:
– О, самолюбование здесь возвели на пьедестал…Ваше Величие…
Красные глаза выдавали её плач по ночам, взволнованность всё же тоже читалась в чертах лица, а слёзы были уже на подступе, их сдерживало только чувство гордости.
Король сузил глаза и узнавал у фаворитки:
– У тебя сердце с утра что требует? Мордобоя или простым скандалом успокоится?
– Я там отвар не доварила…– намекнула на кучу дел Франка.
И даже к двери пошла.
– Стоять! Я не отпускал!– прикрикнул Кристениэль, а затем военным,– Вы свободны, господа. Я выслушал важные политические новости.