Сирена разглядывала маленькие голубиные яйца со скорлупой с перламутровым отливом.
–У голубиных яиц тонкий вкус. И стоят они дорого,– поведала Мьетта.
Слуги подали котлету «де валяй»: в куриное мясо при жарки кладут масло во внутрь и петрушку.
Вдруг гостья почувствовала, как кто-то положил ей руку на колено. Она опустила взгляд. Ага, Вольдемар балуется.
Вслух парень жаловался:
–Я так устаю с отцом на верфи, что прогулки, конечно, мне не помешают.
Сирена шепнула ему:
–Знаете, ничто так не снимает усталость, как чашечка крепкого, горячего кофе, выплеснутая на живот.
Юноша отдёрнул руку. Зло глянул на невесту.
Камилл бесцветно просвещал молодёжь:
–А вы знаете, что полотняная скатерть впервые появилась в тринадцатом веке при Людовике Благочестивом. Полотно в 24 метра, шириной в 2 с половиной метра. Была вышита и имела роскошную бахрому…
Вольдемар шепнул матери:
–Я с каждым днём ненавижу эту мадемуазель де Брэскю всё больше и больше.
–О, это большая проблема эта мадемуазель де Брэскю…– кивнула Мьетта.
Вольдемар во время прогулки хотел рассказать невесте о своей работе с отцом на верфи, но та перебила его замечанием:
–Ваша речь – сплошные архаизмы.
–А Вас угрызения совести совсем не мучают за своё отвратительное поведение с мсье де Бекко?
–Знаете, я так переживала, когда свалилась с дерева ему на голову…
И Сирена прыснула со смеху.
Молодой человек недружелюбно заносчиво процедил:
–Родители решили пытать меня каждый день.
–Неужели?
–Ведь это пытка – видеть Вашу физиономию каждый день.
–Купите мне маску. И себе заодно. Будем воображать за маской другие лица, будет интересней жить.
–Жить во лжи…Как мило…Позвольте Вас покинуть, пойду на верфь. Там меня отец заждался.
И Вольдемар покинул Сирену, которая понимающе улыбалась, оставив гулять её со служанкой.
Сирена следующим утром рассматривала круглый колодец внутри подвала дома Дарнедалей, огороженный железным бордюром.
–Это на случай войны или эпидемии чумы, чтоб из дома не выходить. Первые жители построили,– раздался за спиной девушки голос Мьетты.
Гостья вздрогнула. Развернулась и приветствовала хозяйку дома по привычке реверансом.
Женщина говорила молодой девице, прищурив зелёные глаза:
–Доброе утро, милочка. Будьте уверены: я ненавижу Вас не меньше, чем Вы меня…Скорее даже гораздо больше, чем Вы меня…
–Я понимаю Вас.
–Вот как?
–Любовь или есть или нет. Но сердца мужчин, я смотрю, вообще глухи к чувствам.
Мьетта устало вздохнула и рассуждала:
–Кто сказал, что сердце мужчины сильнее? Только мы, женщины, можем управлять очагом. От нас зависит благополучие или бедствие в семье. Нежностью и лаской можно разбить любые стены презрения или отчуждения, обиды и даже ненависти…Только я поняла это слишком поздно…Сердце Камилла для меня утеряно.