Голос Франческо рассеял последние сомнения:
–Это он! Он! Похититель детей!
Миссис Драммонд поражённо застыла. Попятилась, брезгливо обтирая руки о платье, будто трогала не человека, а противного паука.
Спенсер уже вышел из комнаты, и не слышал обвинения.
Сэндлер медленно приближался к доктору.
–Я понимаю пьющих крестьян и совершающих преступления рабочих: у них жизнь тяжёлая, их душа ожесточилась, но тебе-то что не жилось, как человеку?
–Один только шаг отделяет каждого человека от вечности,– заунывно возопил Бернхард.
–Не играйте придурочного, мистер Драммонд, Вы всегда были вменяемым, трезво мыслящим доктором.
Служитель закона не сдержался и с размаха ударил маньяка, словно перед ним была зловонная крыса. Тут же Августа подбежала и пнула мужа.
–Это тебе за Ириску!
Драммонд подал голос:
–Правильно говорят евреи: «Плохая жена хуже дождя – дождь загоняет в дом, а плохая жена из него выгоняет».
–Кто теперь захочет взять в жёны Билинду, зная, что пороки родителей перейдут её детям?– заламывая руки, сокрушалась женщина.
Её муж обещал:
–Я выпью яд. Он в соседней комнате. Норман, принеси флакон из зелёного стекла, разрисованного лилиями.
Адвокат не торопился идти, но идею поддержал:
–Это правильное решение. Я буду хранить молчание о случившемся, и никакая «Морнинг пост» не очернит фамилию Драммонд. Только Августа…будет одна просьба…
–Деньги?
–Нет, что Вы! Я попросил бы Вас говорить обо мне Оттавии, как о достойном джентльмене.
Бернхард расхохотался.
Дразнил влюблённого:
–И ты втюрился в красотку!
–Не твоё собачье дело,– огрызнулся адвокат,– Ты кому клятву Гиппократа давал: людям или тараканам?
Доктор замолчал и потупился.
–Нельзя оставлять это чудовище наедине с вами, от него всего можно ожидать,– высказал опасения Норман.
–Я сама найду нужную склянку.
Женщина поспешно вышла из комнаты.
–Что сподвигло тебя, Берни, творить зло?– не понимал бывшего друга Сэндлер.
–С юности я привык быть на грани жизни и смерти, стоять на краю опасности. И спокойное, размеренное бытиё вызывает у меня приступ меланхолии. Да, я привык рисковать, привык висеть на волоске от гибели: джунгли с дикими зверьми и не менее свирепыми аборигенами, жаждущий крови король со своей сворой бездуховных, падших придворных, в любой момент готовых выпить твою кровь… Брак связал мне руки. Я женился, подчиняясь воле отца, но постная, вялотекущая жизнь без приключений отравляла мои дни. Семейное счастье и покой не для меня.
–Но ты же врач. А доктор обязан спасать людей, а не калечить!
–Ты тоже не без изъяна: не можешь бросить пить напитки погорячей. Природа человека двойственна. Мы хорошие на работе или в кругу друзей, реже дома, но в другом окружении проявляется наше второе я, и вылазят наружу не любезность и дружелюбие, а вероломство, эгоизм, тиранство и…вот даже кровожадность.