Ворча, она зажгла лампу и вылезла из своего теплого гнезда, чтобы достать карандаш из-под кровати. Ничего важного, но она послушно записывала Видения в дневнике, который старалась держать рядом с собой.
Всё менялось. Люди, чьи лица стали неузнаваемыми, возможно, являлись временными членами организации. Увеличилось количество денег; все купюры с низким номиналом исчезли со счетов.
София закрыла дневник и бросила его на стол, после чего выключила свет и откинулась на подушки. Сегодня она больше не будет мечтать; три ночи были выматывающими, даже для нее, и она чувствовала, как разум помутнел от усталости. После недели учёбы и медитации она поняла, что упускает деталь, которая поможет ей понять, какое преступление совершил лорд Эндикотт. И тогда… Ну, у нее не было никаких мыслей насчёт «тогда», но не было никакого смысла строить планы, пока она не узнает с чем столкнулась.
София выходила в общество почти каждую ночь после катастрофического вечера в Альмаке — на частные вечеринки, в театр, на танцы, — и не видела лорда Эндикотта. Таинственный мистер Рутледж тоже не появлялся. Она решила не расслабляться, рассуждая, что готовность — отличная политика, когда у неприятных людей появляется привычка появляться там, где их меньше всего ждут. Нет, это было, вероятно, несправедливо по-отношению к господину Рутледжу, который выглядел приятным, несмотря на то, что был дерзок и совершенно несправедлив. Хотя, ей не было дело ни до одного из них.
София закрыла глаза, попыталась расслабиться и провалиться в нормальный сон, в котором не появлялись бы двери Видения. Попасть в сон было не трудно, так как она обучалась этому с двенадцати лет, но Видение не давало покоя, и даже если бы она отказалась войти в какую-либо дверь, оно в конце концов нашло бы её. София согнула пальцы ног, сжимая и расслабляя мышцы, потом пальцы рук, и постепенно упражнение успокоило её.
К сожалению, сон был беспокойным, и Софию преследовали обычные кошмары, в которых ей приходилось разбирать груды ненужных вещей, но кучи продолжали размножаться, и найти ящики было труднее. Когда девушка проснулась, ощущение, что она потерпела неудачу в каком-то важном деле, не отпускало её.
София чувствовала тревогу за завтраком и одеванием, перед поездкой с Дафной в Гайд-парк. Она согласилась на прогулку скрепя сердцем, идея остаться в помещении наедине с плохими мыслями отталкивала ещё больше. Да, Дафна была отличной собеседницей, но София действительно удивилась, обнаружив, что разговор интересен и занимателен, но не отвлекал её от таинственной мысли, не дающей ей покоя.