Мысли блуждали в лабиринтах сознания. Перескакивали с обдумывания вариантов примирения с мужем на неудержимое желание узнать, кто же та женщина, на которую Денис ее променял.
Она столько времени потратила на поиск безумных планов избавления от мужа. А он вдруг одним махом поставил точку в их отношениях.
— Что же дальше? Неужели он просто уйдет от нас? И все?..
Оля зашла в комнату Сонечки. Девочка сидела у окна, подперев подбородок ручками. В глазах ребенка была печать.
— Сонюшка, тебе пора спать.
— Да, мамочка. Я пойду к папе, можно?
— Конечно, моя хорошая. Он и сам хотел тебя видеть, но очень устал.
Слова Сони болью отозвались в сердце. Оля подумала о том, что очень виновата перед ней:
— Из-за моих чудачеств Соня будет лишена возможности ежедневно видеть папу. Хотя, в этом не только моя вина…
… Сон смежил ее усталые веки. Она незаметно уснула на диване в гостиной.
Денис, уложив Сонюшку спать, бережно укрыл жену пледом.
Решил не будить ее.
День был напряженный.
События волнующие.
Вот уже несколько недель Денис задерживался после работы. Домой приходил поздно. С Олей почти не разговаривал. Ужинал, долго просиживал в комнате Сонечки и уходил спать в комнату для гостей.
Оля отправлялась в их общую спальню. Широкая постель пугала своей пустотой. Спать на ней было неуютно. Ольга гладила подушку Дениса. Слезы застилали глаза. Совсем недавно она не могла предположить, что ей придется коротать одинокие ночи.
Не выдержав напряжения, она гневно колотила по подушке, выплескивая боль, обиду и отчаяние. Собственное бессилие перед случившимся и осознание собственной же вины терзали сердце, жгли слезами глаза и рисовали безрадостное будущее.
Ревность туманила разум, не давала, как раньше, строить безумные планы по поиску соперницы. Ее изобретательный ум не мог подсказать выход из сложившейся безысходности.
Это было глубокое погружение в депрессию, сосредоточившую все мысли на желании узнать, кто она, эта разлучница, которая так легко разрушила их семью.
Зорин, наблюдающий за Ольгой, однажды предложил ей рассказать о проблеме, тревожащей ее. Но она не стала делиться с ним.
После первой попытки поплакаться Даше «в жилетку» она раздумала обсуждать с ней этот вопрос. Не хотела выслушивать нравоучения подруги, что сама этого хотела. Как ни странно, Даша не пыталась вызвать подругу на разговор.
Одна только Сима выслушивала ее жалобы, поддерживала сочувствием, но советов не давала. Остерегалась.
А Оля, на удивление, не возвращалась к идее посещения гадалки, что, казалось, было самым рациональным решением. Но ни Лизавета, ни детектив не входили в ее планы. Вернее, планов вообще никаких не было.