— Я собиралась вернуться. Парень, которого потом арестовали, проводил бы меня домой в целости и сохранности.
— Арестовали? — резко вскинул голову папа.
— Да. Думаю, что он бездомный и, вероятно, ему пару раз приходилось воровать, чтобы раздобыть себе еду. Но сегодня он меня спас, — я не стала вдаваться в подробности —отцу не обязательно было знать, как меня поймали и чуть не ограбили. Он будет представлять себе эти мысленные образы и, что еще хуже, использовать их против меня, если я когда-нибудь снова попытаюсь выйти из дома без сопровождающего. Но мне нужно было бороться за человека, который боролся за меня. — Он был настоящим джентльменом, папа. Он был добрым и немного грубоватым, но в целом человеком, достойным того, чтобы ему дали шанс.
Я сцепила пальцы и крепко их сжала, чтобы побороть нервы и добиться желаемого. Я пользовалась этим трюком на совете директоров, когда увольняла какого-нибудь начальника отдела, пойманного на растрате или разгильдяйстве.
Мне никогда нельзя было проявлять слабость.
Вообще никогда.
Сегодня вечером я дала слабину, и из-за этого меня чуть не изнасиловали, а того мужчину посадили за решетку.
— Мы должны ему помочь.
Папа нахмурился.
— Помочь? Как?
— Нам нужно нанять адвоката — обеспечить ему хорошую защиту, чтобы он не сидел в тюрьме.
Отец сердито взглянул на меня.
— Если он совершил преступление, то будет справедливо, если он понесет наказание.
— Но разве он не заслуживает поддержки? Я не знаю его имени, но сомневаюсь, что у него кто-то есть. Он меня спас. Самое меньшее, чем я могу его отблагодарить, это попытаться сделать то же самое.
— Ты гуляла по городу с мужчиной и не знала его имени? — простонал отец, качая головой. — О чем ты только думала?
Он резко встал и потёр лицо, словно отрицая услышанное.
— Элль, у тебя выдалась тяжелая ночь. Я иду спать, и советую тебе сделать то же самое. Сейдж в твоей комнате. Я забрал ее из офиса, когда пошел проверить, как ты, и обнаружил, что тебя нет.
Его трюк «почувствуй себя виноватой» сработал. Я бросилась в его усталые объятия.
— Прости меня, прости. Я должна была тебя предупредить.
Отец обнял меня, хотя и неохотно.
— Но, если бы я это сделала, ты бы меня не отпустил.
Он заговорил мне в волосы, без сомнения, вдыхая запах острых говяжьих буррито и опасных переулков.
К счастью, мои длинные пряди прикрывали синяк на виске, а остальные оставленные этими головорезами отметины были спрятаны под одеждой.
— Знаю, это моя вина, что ты сидишь в четырех стенах и полностью погружена в работу, но Боже мой, Элль, я даже представить себе не мог, что ты бросишься за первым же парнем, проявившим к тебе интерес. За каким-то