Это порадовало Бутова. Он догнал Костю в забое и облапил сзади медвежьей хваткой.
— Стой! Кто там? — задохся парень. Но оглянулся и заулыбался.
— Не сдюжил! — сказал старый шахтер. — Пришел поглядеть на вас и очень даже расстроился. Дела у тебя на большой палец, и я буду выпячивать и заострять вопрос о твоей учебе. Умственные ребята должны овладеть высокой техникой в первую голову.
Привычным ухом Бутов уловил знакомые звуки кайл и лопат и умильно открыл рот, подняв кверху руку с таким видом, как будто слушал камертон.
— Слышишь, как дружно взялись — часы в часы. Умно, чишше некуда.
Заместитель директора завернул в соседний забой, откуда, пыхтя и звянькая колесами о рельсы, выползали нагруженные самоопрокидывающиеся вагонетки.
…Но в этот день вторая смена не доработала до положенного часа. По шахтам пробежал милиционер и сделал свистком тревогу. Шахтеры вылетали наверх, позабыв внизу полушубки и рукавицы. Зимние сумерки густели. В старом поселке внезапно заныла сирена. От нового поселка на ветряке перекрещивались пути мелькающих фигур людей. Через площадь, поднявшись от лога, тихим ходом двигались две машины, встречая людей белыми огнями фар.
По бокам их, горяча коней, подпрыгивали на седлах два десятка кавалеристов. Где-то вдали, за шурфами, на окраине долины замирали одиночные выстрелы.
— Провезли! — единодушно вырвалось у шахтеров.
Костю догнал милиционер и виновато заявил:
— Зря перебулгачил народ…
— Почему?
— А так… Банда Алданца хотела отшибить вредителей, и подстрелили трех конвоиров. Сейчас на нее пошли облавой.
— Зачем же ты свистал? — нахмурился Супостат.
— С перепугу вышло, — ответил милиционер.
— Чунарь! — упрекнул кто-то в бегущей толпе.
— Вкатят тебе за блажь, — подхватили другие.
Работа уже не возобновилась. Со всех концов рудника многоголосо наплывала к дому взволнованная толпа. Только передние видели три замкнутые конвоем фигуры. Подсудимых провели в помещение. Ворота закрылись, а люди толкались, спорили, не собираясь расходиться.
— А Гирлан упорхнул, видать, — рассуждали рабочие.
— Смылся.
4
В этот же вечер главный механик с округлившимися глазами, пошатываясь, без предупреждения, без обычной застенчивости ворвался в квартиру директора. С порога он начал повторять:
— Невероятно! Невероятно! — старик размахивал руками. — Это наваждение, Татьяна Александровна… Простите, не допускал я.
Гурьян усадил механика на стул.
— Выпейте чаю, Василий Кириллович, и расскажите, в чем дело, — предложила хозяйка.
Старик начал отхлебывать из стакана порывистыми глотками. Он похож был на котенка, которого толкнули мордочкой в миску с молоком.