Впечатление достоверности и жизненной правды достигается здесь подчас очень непритязательными и простыми средствами. Чаще всего это удачно найденная подробность в характеристике героя, реплики, которыми обмениваются персонажи, или же точно подмеченные детали обстановки и домашнего обихода. Вот на углу бывшей конторы ветер треплет пожелтевший от времени, вырванный из старой конторской книги листок бумаги — объявление о собрании. Карандашные каракули с хвостиками и закорючками гласят: «Обчее собрание всех рабочих, как мужчин, так и женщин». А вот и начало самого собрания: «— Товарищи… Как мы специяльно ячейка и трудовой народ при советской власти, то председателем назначаем старика Качуру, а секретарем товарища Алеху Залетова. И как повестка собрания всем известна, то специяльно приступаем к докладу..» и т. д.
Здесь все к месту и все отвечает духу времени: не слишком грамотные объявления, и корявые речи, не допускающие возражений, и вырванная из старой расграфленной книги страница — ведь бумаги-то не было!
Столь же выразительна и обстановка собрания дымное, пропахшее плесенью помещение. По углам сети паутины Посредине комнаты громадная железная печь, с десяток покалеченных стульев на двух-трех ногах. С потолка прямо на головы собравшихся «сочится мутная капель». И тут же схваченная цепким взглядом художника любопытная примета времени: в углу под вершковым слоем пыли — одинокое знамя, на котором с трудом можно было разобрать: «Вся власть хозяину земли русской — Учредительному собранию». И реплика одного из персонажей: «Всем служило в свое время».
Последняя деталь особенно примечательна. Она живо воскрешает недавнюю накаленную атмосферу гражданской войны, всю сложность политических споров, когда лозунгами Учредительного собрания прикрывались контрреволюционеры всех мастей — от махровых белогвардейцев до их болтливых приспешников — меньшевиков и эсеров Такая, вовремя найденная подробность в художественном произведении впечатляет куда лучше пространных описаний и комментариев. Когда, скажем, в горьковской пьесе «Достигаев и другие» мы встречаемся с ремаркой «На стене — золотая рама, портрет Николая Второго вынут из рамы, в раме торчат два красных флага», — перед нами сразу же возникает определенная картина, обрастающая множеством ассоциаций.
На страницах «Борели» там и сям рассыпано немало подобных типичных и колоритных примет времени. Читатель романа вместе с главным героем Василием Медведевым с, самого начала погружается в этот странный, но по-своему живописный и суровый мир.