3
Впервые «Борель» была напечатана в 1928 году в журнале «Сибирские огни». В 1931 году вышла отдельным изданием в московском издательстве «Федерация».
Появление книги П. Петрова любовно приветствовал А. М. Горький. О ней он писал в одном из писем к литературоведу и критику Е. С. Добину[3]. Вспомнил Алексей Максимович о «Борели» и в своей «Беседе с молодыми ударниками, вошедшими в литературу». «Я, конечно, не забываю о том, — говорил он, — что наши наиболее талантливые литераторы, так называемые попутчики, пробуют дать широкие обобщения, например, Леонов в «Соти», или Лебедев в книге «Дары Тин Тин-хо», или сибиряк Петров, который написал на тему строительства книжку «Борель». Можно насчитать еще с десяток таких интересных книжек»[4].В январе 1931 года Горький послал «Борель» в подарок рабочим-золотопромышленникам Алдана.
Этот последний факт особенно взволновал автора, тогда только еще начинающего сибирского литератора. «Я не помышлял, — вспоминает П. Петров, — что Горький будет читать мои первые опыты и напишет о них… И вдруг человек, к голосу которого прислушивался весь мир, послал мою первую книжку в подарок сибирским горнякам. Поверить этому было трудно. Несколько дней подряд я заглядывал в журналы «Наши достижения», «Резец» и в газету «Известия», где были напечатаны заметки Алексея Максимовича. Более желанного судьи представить было невозможно.
Горький открыл меня, заставил работать дальше»[5].
«Борель» не случайно привлекла внимание Горького. Дело в том, что П. Петров, вслед за Ф. Гладковым, одним из первых перешел от картин и событий гражданской войны, этой излюбленной темы в литературе двадцатых годов, к развернутому художественному изображению героики строительных будней восстановительного периода. Хорошо почувствовали это своеобразие книги П. Петрова уже первые рецензенты и критики «Борели», указавшие на тесную идейно-тематическую связь романа сибирского писателя с прославленным гладковским «Цементом» Один из них даже категорически заявил, что «писатель дал материал, совершенно не освещенный в нашей художественной литературе»[6].
Для своего времени «Бопель» явилась произведением чрезвычайно актуальным и злободневным. В таких книгах, как «Цемент» и «Борель», едва ли не впервые наметились те тенденции, которые станут ведущими в советской литературе начала тридцатых годов. Пафос их сродни таким книгам первой пятилетки, как «Соть» Л. Леонова, «Время, вперед!» В. Катаева, «Гидроцентраль» М. Шагинян, «День второй» И. Эренбурга.
В своем романе П. Петрову удалось верно передать атмосферу эпохи, почувствовать дыхание ее. Выразительная художественная деталь, меткая реплика персонажа помогает воссоздать в нем своеобразный, такой неповторимый колорит времени. Разруха и запустение на далеком сибирском прииске, таежная глушь, где спиваются и опускаются люди, лишенные любимого дела, рвачество и безудержная разбойная удаль какого-нибудь Евграшки Сунцова выпукло, рельефно изображены в романе.