– В общем, повелитель женился, пока был ещё Шехзаде. У него была только одна жена, кажется, какая-то иностранная принцесса или княжна, точно не помню… Красавица благородных кровей, что сказать. Но, в общем… потом она забеременела и по собственной оплошности потеряла ребёнка на позднем сроке. Лекари даже установили, что это был бы мальчик. Обычно в таких случаях жену оставляют во дворце на правах близкого друга, просто на хальветы больше не зовут. Но Султан, то есть, Шехзаде, сразу дал ей развод и отправил за море к родителям. Насколько я знаю, после этого его мать отравила себя, а отец настолько горевал, что почти сразу ушёл вслед за ней. Вроде бы, он был совсем не старый.
– Я могу только пожалеть бедную женщину, – Произнесла Марьям абсолютно искренне, – Вряд ли в положении Султана он обзаведётся новой женой, но почему у него нет ни одной фаворитки? Больше у него так и не родились дети?
– Нет, – Вздохнула она, – Он нечасто вызывает наложниц, но ни разу ни одна не проводила с ним больше одной ночи после случившегося. У него действительно нет ни одной фаворитки. И, видимо, по этой причине детей тоже нет.
– Странно, – Произнесла Марьям и выпила гранатовый сок.
– Возможно, именно ты станешь фавориткой, – Как-то восхищённо пробормотала Джозефа.
– А, возможно, ты, – Марьям вложила тепло в эти слова, но искренней радости в них не было.
– Айгуль? – Произнёс вошедший евнух.
Та сама темноволосая и темноглазая девушка подскочила на месте.
– Тебя вызывает Султан. Ты, ты и, – Он указал на Марьям, – Ты. Поможете ей вымыться и одеться.
Мыть чужое тело, пусть даже молодое и привлекательное – сомнительное удовольствие, если это не происходит между любовниками.
Айгуль пыталась выглядеть максимально высокомерно и спокойно, стараясь произвести впечатление: «Я на голову выше всех вас, я женщина первого сорта!». Но Марьям, которая достаточно легко читала людей (Гохан был явным исключением, и, возможно, единственным), поэтому она представляла, какие эмоции скрываются за маской, намертво прилипшей к лицу.
Конечно, это было ликование, сродни ликованию маленькой девочки, которой вот-вот купят огромную коробку сладостей, но не только. Айгуль оценивающе смотрела на всех, кто её окружал, а на Марьям особенно. Она тоже не могла не заметить дерзкой, благородной красоты девушки. Айгуль была одной из тех, кто лично видел жену Султана: она и Марьям были не похожи чисто внешне, но у них была схожая выправка, схожая осанка, у обеих взгляд был истинно гордый, а не фальшиво-высокомерный, как у девушек после первого хальвета. Было понятно, почему иностранная княжна несёт на себе столь явный отпечаток принадлежности к аристократии. Видеть похожий отпечаток на лице безродной наложницы было максимально неприятно и странно. Айгуль понимала, что она явно уступает этой девице, и у неё хватило смелости признавать это перед самой собой. Она боялась, что не сумеет произвести на Султана должного впечатления, но надеялась, что роскошный наряд всё исправит.