Марьям ощущала себя максимально слабой и напуганной, но, подняв глаза, специально посмотрела с вызовом, а не робко. Она сама не понимала, прочитает ли Гохан истинный страх в её глазах, но надеялась, что нет.
Султан сидел за рабочим столом, рядом стоял Мирза. Присутствие Мирзы, несомненно, радовало. Всё-таки, встретившись с жёстким взглядом Султана, она перевела взгляд на советника: с ним она не боялась выглядеть уязвимой. Мирза смотрел с явным сочувствием, и девушка ему только коротко кивнула. Внезапно ей захотелось, чтобы Мирза обнял её, как маленькую беззащитную девочку…
Но тут же перевела взгляд на Гохана. Он заговорил:
– Ты тренировалась не в доспехах, – Бескомпромиссно произнёс он. Сегодня господин не наблюдал за тренировками. Донесли, – В чём дело?
На секунду Марьям задумалась, стоит сказать правду робко или принять брошенный ей вызов. Всего на секунду.
– Потому что это не доспехи.
Естественно, она выбрала второй вариант.
– А что такое доспехи в твоём понимании? – Усмехнулся господин.
– Доспехи защищают во время боя, а не выставляют тело женщины напоказ перед всей столицей.
У обоих мужчин случился шок. Мирза даже не пытался этого скрыть. Султан остался настолько спокоен, что Марьям не поняла, какую реакцию у него вызвала.
– Нравится тебе или нет, но это доспехи, сделанные специально для женщины. Это твой последний шанс отказаться от участи гладиатора.
– Нет, – Твёрдо произнесла она, – Я не отказываюсь.
– В таком случае твой бой состоится завтра.
Марьям замерла на месте. Вот теперь эмоции на её лице читались так, что не только Гохан, но и Мирза поняли, насколько она напугана.
– Завтра ты появишься на арене в этих доспехах. Соперником будет действительно сильный гладиатор. Мужчина, естественно.
Девушка только кивнула.
– И ещё: если придётся принимать решение жить тебе или умереть, его приму я. Обычно я прислушиваюсь к толпе, но, в твоём случае, даже если вся арена будет кричать: «Жизнь», я опущу большой палец вниз. Ясно?
– Предельно ясно. Я сделаю всё, чтобы победить.
– Я тебя понял. Удачи в первом бою.
– Спасибо.
Девушка развернулась к нему спиной и вышла из покоев, просто забыв обо всех правилах этикета, а не назло Султану.
После воцарилась тишина. Не только Мирза, но и Гохан не знал, что сказать. Обоим было ясно только то, что цена, заплаченная на невольничьем рынке за девушку, была мизерной.
И Гохан ясно понимал, что будь Марьям мужчиной, от неё в политике было бы больше пользы, чем от Мирзы. Если она настолько смело выстраивает разговор, будучи рабыней, на что она будет способна, если объяснить ей политические тонкости? В том, что за наглостью скрывается острый ум, сомнений не было.