То, что Марьям выбирала достойную смерть, вместо позорной жизни – было вполне в её духе. То, что она проиграла не ради какой-то выгоды или из желания умереть, как предположил Гохан – тоже стало ясно. После того, как она увидела настоящую смерть, а не тренировочный бой, и после этого согласилась на роль наложницы – очевидно.
Она предпочла отдать свою жизнь, а не забрать чужую.
Но вместе с тем возникал закономерный вопрос: какого чёрта её с детства готовили к сражениям?! То, что её готовили с детства, не вызывало сомнений, но зачем к этому готовить девочку? Если она была из бедной семьи, то она могла выполнять тяжёлую работу и быть сильной, но быть сильной физически и уметь держать меч – вещи разные.
Если она из благородной семьи (о чём свидетельствовали её лицо и осанка), то это вообще ни в какие рамки не укладывалось! В Западной Стране, как и в Восточной (да как, чёрт подери, в любой!) девочек-аристократок учат этикету, игре на фортепиано, пению, бальным танцам… Их точно не учат бить щитом по морде так, чтобы на песок падал взрослый мужчина!
И в рамки не укладывается то, что девушка благородных кровей оказалась на невольничьем рынке. Не бывает так, не бывает!
Если бы у него была возможность хотя бы час провести наедине с ней, расспросить, убедить, что она может ему довериться… Она никогда не откроется Гохану, но ему, Мирзе, могла бы! Он думал о том, как выкрасть её хотя бы на этот самый час… Мысли в голове вертелись, вертелись… Конечно, в итоге Мирза заснул.
Утром он набрался смелости и пошёл в рабочий кабинет Султана, соблюдая все правила этикета. Гохан тут же выбил его из колеи:
– Я знаю, что вчера ты прикасался к фаворитке.
Мирза побледнел и замер, а после затараторил:
– Повелитель, я умоляю…
– Мне снова нужен друг, а не раб, – Отмахнулся он, – Меня не трогает то, что ты сделал. Садись.
В оцепеневшем состоянии, Мирза сел напротив стола, за которым сидел Султан.
– Ты её любишь? – Прямо спросил он.
– Как я могу любить женщину, которая принадлежит моему лучшему другу?.. – Ушёл от ответа он.
– Да ни черта она мне не принадлежит.
Гохан был абсолютно трезв и, всё же, подавлен.
– Она стала первой фавориткой за долгие годы… В смысле… Хальвет-то…
– Хальвета не было.
И тут Мирза впервые раскусил ложь друга. По реакциям обоих было ясно, что всё произошло, просто что-то пошло не так. С их характерами это неудивительно…
Мирза молчал, не зная, что сказать.
– Она действительно сняла доспехи и оказалась женщиной. Я просто одарил её платьями и украшениями, чтобы она смирилась со своим положением и выбросила из головы чушь про арену. Пусть увидит, как приятно быть нарядной и уважаемой, а не размазывать по арене чужие кишки.