Я поразилась:
– То есть, ты действительно его оправдываешь?
– Майя… может быть, он просто не может удержаться.
Я не поняла его:
– То есть?
Мэтт взял меня рукой за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза:
– Ты не знаешь, какой это соблазн, когда можешь то, чего не могут другие.
Теперь до меня дошло, что он говорил не о Дастине. Он говорил о себе.
Мэтт продолжал:
– Ты не знаешь, что такое, когда можешь заставить человека, например, прекратить травлю сокурсника одним словом. Когда одним жестом можешь унять драку. Когда можешь спасти любимую женщину от слёз. Если Дастин не может противостоять этому ощущению, это не делает его преступником или убийцей – он просто слаб, как все люди.
– Как и ты?
– Как и ВСЕ люди.
Мэтт отвернулся и отпустил мой подбородок, но я схватила его за руку, давая понять, что разговор не окончен:
– Мэтт, ты сам понимаешь, что то, что ты говоришь, звучит правильно: «Остановить травлю или драку, унять слёзы любимой женщины»… Да, но сегодня ты делаешь это, завтра гипнотизируешь продавщицу, чтобы она продала тебе пиво, послезавтра силой мысли заставляешь ставить себе высокие баллы за экзамены, а дальше что? Ты идёшь в банк и просишь с милой улыбкой выдать тебе миллион? Просишь человека выстрелить себе в висок, потому что он тебя раздражает? Что дальше?
– Ты говоришь о Дастине или обо мне? – Ощетинился он.
– О вас обоих, – Отрезала я и добавила, – Моя задача не выяснять, убийца ли Дастин, а только узнать, манипулирует ли он эмоциями других людей, и он ими манипулирует. Искренне надеюсь, что его за это накажут.
– Подожди… – Произнёс он, когда я закончила, – Ты думаешь, что однажды я ограблю банк или убью кого-нибудь его же руками?
Я промолчала и закусила губу, не зная, как выкрутиться. Мы молчали несколько секунд:
– Разве я когда-нибудь делал что-то во вред тебе? – Мягко спросил он.
– А разве нет? – Прошептала я.
Он отстранился и отпустил мою руку, взгляд его стал холодным и бескомпромиссным:
– И что я сделал тебе во вред?
– Ты думаешь, я не поняла, когда это произошло в первый раз? – Тихо ответила я, – Когда мы были у тебя дома, и я не хотела соглашаться на секс.
Мэтт отошёл на два шага и схватился за голову:
– Как тебе в голову пришло, что я мог тебя изнасиловать?!
– А разве нет? – Спросила я, скрестив руки на груди, – Ты прав, я не знаю, какой это соблазн, когда ты можешь заставить девушку переспать с тобой против воли.
– Ты сама понимаешь, что ты несёшь?! – Разозлился он, – Применять гипноз в таком случае – это сексуальное насилие в чистом виде! Да как я мог?!
– Я же говорила: «Давай остановимся, давай полегче», но ты не слушал! Почему я, в конце концов, согласилась, если не была готова?!