Призрак, служивший Марку посыльным, ворвался в аудиторию со спецэффектами – потусторонним шумом, сырым туманом и неприятным запахом разложений. За что тут же схлопотал три проклятья разной степени тяжести, но разве это может повредить давно умершему?
- Адептка Огненная, декан ждет вас, - загробный голос гремел так, что почти закладывало уши. – Немедленно.
- Адептка Огненная, можете идти, - белый дракон махнул рукой, морщась, - все равно от вас сегодня никакого толку.
И то верно. Мира витала в облаках целый день. Настроение качалось маятником, то возносясь до вершин мечтаний, то падая в пучину сомнений. Даже Аша уже устала на нее фырчать, что уж говорить о преподавателях, не узнающих такую обычно усердную ученицу. Именно из-за своей рассеянности, да и из-за внезапно встрепенувшегося сердечка, Мира и не заметила тяжелый взгляд, что уперся ей в спину.
Ничего не заметил и Кайлой. Позже, когда Кристина в очередной раз его распекала, он так и не смог внятно ответить, как не обратил внимание на уход не одной, а сразу двух Избранных со своей лекции. Если бы он только не так часто отвлекался на голубые глаза и тонкий пальчик, накручивающий черную, вьющуюся прядку…
- Йелла Крац, вы меня вызывали? – постучав, Мира осторожно вошла в логово дракона.
В этот кабинет ее вызывали в первый раз. Она ведь так старательно избегала лишнего внимания… До недавнего времени.
Марк так порывисто обернулся, что чуть не снес со стола один из кубков. Его рабочий стол в этот вечер выполнял не совсем обычную функцию. Дракон впервые за долгие годы убрал все рукописи, редкие артефакты и прочие рабочие принадлежности ради того, чтобы разметить на черном, полированном дереве высокий серебряный кувшин и два вычурных кубка. Может быть в кабинете была и не самая подходящая атмосфера, но куда он еще должен был пригласить Миру?! Не в свои же комнаты! Она могла его неправильно понять! Или именно правильно?
«Ритуальные кубки, вино, свечи… Тааак… Шо задумал драконище?!»
Мира задавалась тем же вопросом. Он же не…? Или да…?
- Мы с вами вчера разошлись толком не поговорив, - объяснение было каким-то нервным, да и казалось, что дракон не знает, куда деть собственные руки.
Или ноги, если уж на то пошло. Конечности рвались к драгоценной, вся сущность требовала к ней прикоснуться. Он ведь не зря все это затеял. Теперь голос его зверя постоянно зудел об одном и том же, требуя наконец-то заявить свои права. А она стояла, такая миленькая, такая невинная в своем ученическом платье, совсем другая, непохожая на вчерашнюю, что он несколько оробел и на секунду почувствовал себя соблазнителем малолетних. Потом всмотрелся в сияющие глаза с красноватым отблеском, хранящие весь жар Азарана и прочитал в них безмолвный ответ на еще один свой вопрос.