Гербера покачала головой.
— Нет, так не пойдет. Вам придется перезаключить договор с директором, — сказала она. — Понта Маркура собирается изменить условия обучения. Часть девочек будет учиться по другой программе, и…
Она должна это сказать.
Разумеется, их воля — соглашаться или нет. Они могут сейчас же забрать Шарлотту. Это родители и помешать им пансион не может. Как бы сообщить им новость… так, чтобы поняли, чтобы согласились, чтобы не стали делать ничего, что навредило бы воспитаннице?!
— Вы научите ее не только удирать от опасностей, но и драться? — с надеждой спросил господин Хармони.
Гербера вскинула на него глаза. Ничего не оставалось, как кивнуть.
Родители Шарлотты переглянулись. Было видно, что им больше всего на свете хочется уберечь дочь от опасности.
— Нам надо подумать, — сказала госпожа Мирта Хармони.
Глава 71. Главный маг и другие
У Кастелли зонтика не было.
Она просто взяла скованного заклятиями Нота Уиндварда за руку и повела к пансиону пешком.
Семейство Амадор отправилось домой в неполном составе, к явному огорчению Лиссы, которая еще несколько минут потратила на объяснения, как мальчику лучше обрабатывать израненные ладони, пока Юлианна не вытерпела:
— Да он про них забудет через час. А через пару дней все само собой затянется. А нет, так я ему уж помогу. Нас еще не учили, как лечить ссадины, но я списала у одной девчонки…
— Ну уж нет, — вдруг возразил Юстас. — Я буду обрабатывать сам!
И посмотрел на Лисси так сурово, что та зарделась.
— Не вообразите себе ничего такого, — сказала она, — и вообще, вы на полтора года моложе…
— Я воображу, — возразил Юстас, как показалось Шарлотте, с угрозой.
Но все-таки ему пришлось уйти, и Юстасу, и их родителям. А вот бабушка, Лисса, Юлианна и Шарлотта остались. Бабушка — потому, что хотела помочь госпоже Маркуре караулить пленников, а девочки — потому что их одних после всего никто не отпустил бы.
Паутинка уже вовсе не желала превращаться в салфеточку, она теперь была большой и веселой собакой, которая скакала вокруг и всем виляла хвостом. Время от времени, правда, она останавливалась возле пленных и рычала на них. Даже Шарлотте, которая была уверена, что Паутинка ест лишь стекло и фарфор, в эти моменты боялась, как бы ее любимица не полезла кусаться.
Не то чтобы ей было жаль ведьму и убийцу, которые посмели напасть на них и чуть не убили Нота Уиндварда, да еще сотворили жуткого огромного таракана. А просто девочке не хотелось, чтобы Паутинка становилась таким, как у других ведьм, чудовищем.
Пока она ела только битое стекло — она была не таким чудовищем. Более добрым, ручным, своим собственным.