От учительского стола к ним уже бежала покрасневшая, сердито сжимающая губы госпожа Гербера. Она словно копила злые и колкие слова под языком, такой сосредоточенный вид у нее был. Но первым делом госпожа Гербера взялась за Паутинку. Она схватила тяжелый металлический поднос и накрыла им стеклоядную салфетку. Та принялась стучать изнутри и трясти поднос, так что учительнице пришлось поставить сверху супницу.
В это же самое время за другими столами, особенно за четвертым, девочки тоже подняли шум. Им не нравилось, что их кормили овсянкой, хотя, Шарлотта была в том уверена, они-то уж знали про фокусы поварихи Дэрии.
— Чья это затея? — спросила госпожа Гербера. — Я слышала: кто-то произнес заклинание отмены. Кто это был?
Шарлотта уже открыла рот, чтобы признаться. Но тут Юлианна толкнула ее локтем и заявила:
— Я, кто ж еще. Простите, само вырвалось. Вы же знаете, я жуть как не люблю обманы и овсянку.
— «Очень», а не «жуть как», — верная своему обещанию поправлять Юлианну, сказала Карина.
— Да, простите. Заклинание отмены произнесла я, потому что мне очень не нравятся обманы. И овсянка. Но овсянка хотя бы полезная, — Юлианна встала из-за стола. — Вы меня выгоните?
— А салфетка чья? — спросила Гербера грозно.
— Обманы не любит, а врет, — отчетливо прошипела Эсми.
— А салфетка моя, — призналась Шарлотта. — И заклинание тоже… не Юлианнино.
— Простите, заклинание собиралась произнести я, — поднялась с места и Генриетта.
Шарлотта вытаращила на нее глаза.
Надо же. Тихоня-то способна признаться в не слишком хорошем деле!
— Идемте со мной, девочки, — сказала Гербера.
Юлианна, Генриетта и Шарлотта вышли из-за стола. Шарлотта шла последней. Кто-то — она не сомневалась, что это была Эсми или ее подружка Леона! — швырнул ей вслед овсянкой. Противная каша попала прямо в волосы на затылке.
Странно, но госпожа Аделаида Гербера, которая первой покидала столовую и не могла слышать и видеть того, что происходило за ее спиной в нескольких от нее шагах, резко обернулась. Маленький зонтик, зажатый под мышкой колдуньи, вдруг стрелой метнулся к столу и завис прямо перед лицом Эсми. Все девочки в столовой замерли.
— Вы, барышня, — промолвила госпожа Гербера, — неделю будете отмывать на кухне кастрюли. И никакой помощи от подружек. Я прослежу.
Эсми скривила губы.
— Мой маме не понравится, — начала она. — Что вы…
— Ваша матушка — уважаемая всеми колдунья, — сказала госпожа Маркура из- за учительского стола. — И она поручила пансиону не только заботиться о вас, но и дать вам соответствующее его уровню образование и воспитание. И если ваш педагог решила, что вам надлежит мыть кастрюли — так тому и быть. Неделю!