Эйкке припомнил схему. Сейчас по левую его руку сразу за горным склоном находились хибары илов-работников, а по правую — жилища охранников и самого хозяина. Как сказал поставщик, тот постоянно ночевал на рудниках и всегда собственноручно вкалывал дракону порцию возвращающего истинную ипостась зелья, а потому построил для себя отдельный дом из камня, возвышающийся сейчас среди обычных глиняных строений, будто пастух над своим стадом.
Ни Эйкке, ни Ксандр, ни Касси не сомневались, что именно в этом доме хозяин рудника и прячет противоядие. И именно туда будет первым делом лежать их путь.
Но сейчас у Эйкке была другая цель. Он хотел увидеть собрата, а потому подался чуть в сторону от входа в шахты и принялся взбираться на гору.
Именно там, по словам поставщика, обитал дракон. Крутил колесо, установленное на срезанной вершине холма, и вытягивал эти гребаные мешки со столь любимым людьми серебром, отдавая на их обогащение собственную жизнь.
Эйкке передернуло от этой мысли, хотя вроде бы ничего нового для него в ней не было, и он задрал голову, ища взглядом гордый силуэт крылатого полубога. Но того не было: лишь трудное человеческое дыхание доносилось до Эйкке сверху, а еще спокойные размеренные шаги, наверняка принадлежавшие драконьему охраннику: такой пост оставить не мог бы даже последний придурок. Что ж, ему-то и придется первым пострадать за правое дело. Нет, Эйкке не собирался убивать, по крайней мере пока в том не было крайней нужды. Просто мягко и нежно усыпить: дядя Ксандра на радостях от появления в его арсенале нужных ингредиентов выделил племяннику сильнейшее снотворное, одной капли которого хватало, чтобы уложить медведя. До медведя охране на рудниках было далеко, а потому для них ребята заготовили пропитанные снотворным зубочистки: один укол — и трехчасовой покой любому стражнику будет обеспечен. Эйкке не побоялся испытать их действие на себе, а потом проснулся головой на Кассиных коленях и с непонятным удовольствием слушал, как она выговаривает ему за подобное безрассудство. Ну будь он ей совершенно безразличен, поблагодарила бы за предусмотрительность и думать об этом забыла. А тут высказала и ему, и Ксандру за явное помешательство на своих изобретениях и черствость в отношении к людям. Ксандр стоял перед ней, будто нашкодивший ученик, с понурой головой, а Эйкке блаженствовал и прикидывал, что бы еще такое придумать, чтобы бессовестно урвать минуту-другую Кассиного внимания. Не потому ли и сейчас рисковал, хотя в том не было особой необходимости? Болван!