Эйкке сумел напомнить о Рейме и его нужде в помощи с полным равнодушием, хотя в горле комом встала обида и разочарование. Но не при Ксандре же показывать свою слабость. И признавать его победу.
И все же переоценил себя.
Разговаривать спокойно с Касси оказалось выше его сил, несмотря на еще не забытый опыт ссоры с ней. Потому и огрызался до тех пор, пока Касси, накладывая на его спину свежую повязку, прямо не спросила, что не так, и не получила в ответ совершенно безобразное:
— Ты всех знакомых парней целуешь?
Она покраснела, но, как оказалось, вовсе не от смущения, а от вполне себе закономерного оскорбления. С силой затянула узел бинта и сверкнула глазами.
— Тебя больше не буду! Не беспокойся! — заявила Касси, и Эйкке оставалось только признаться самому себе, что он-то рассчитывал совсем на другой ответ, и зайтись горечью от собственной дурной вспыльчивости, в очередной раз лишившей его Кассиной благосклонности. Даже интересно, что на это сказал бы Тидей? Посоветовал больше думать о деле, а не о подобных глупостях? Напомнил, что Эйкке — дракон, а дорини Кассандра — человек и между ними невозможны никакие отношения? Укорил не красящей мужчину несдержанностью? Как будто Эйкке сам всего этого не знал!
— Кто бы ждал от нее взаимности, так точно не я! — буркнул наконец он и уперся взглядом в угол каморки, с каким-то отчаянием сожалея, что здесь нет ни одного окна. Воздуха не хватало. Какой шутник вообще придумал эти чувства? Кому от них было хорошо? Уж точно не Эйкке. И не Тидею, судя по его статуе! А еще поучает! — Насмотрелся на ее нежности с Ксандром! Мне там ничего не светит! Так что давай уже вернемся к драконьей крови. Кажется, в твоем освобождении она тоже играет не последнюю роль.
Однако Тидей покачал головой, не давая сбить себя с толку. Как бы Эйкке ни храбрился, а поддержке все же нуждался. И хоть в самой крохотной надежде.
— Ксандр ее старый друг, — спокойно заметил он. — Настолько старый, что Касси все о нем знает и никаких сюрпризов не ждет. А вот кем станешь для нее ты? Это зависит только от тебя, Эйкке. И твоего желания стать для нее чем-то большим, чем проходным воспоминанием.
Эйкке закусил губу. В словах Тидея было слишком много желанной правды, чтобы захотеть от нее отвернуться. Вот только они оба как будто не учли одну мелочь.
— Я вообще-то дракон, — затаив дыхание напомнил он, однако Тидея было не так-то легко смутить.
— Поэтому у тебя есть выбор, — без тени сомнения сказал он и вернулся к своей статуе. Эйкке сжал кулаки, не желая расставаться с подобравшимся к сердцу воодушевлением. Дорого бы он дал, чтобы узнать, кто на ней изображен. Может, тогда удалось бы и Тидею хоть как-то отплатить за участие. Никаких крыльев бы не пожалел, чтобы разыскать изображенную на ней женщину. Иногда грешным делом Эйкке казалось, что та похожа на Касси, но он быстро обнаруживал собственное заблуждение. Не было у Касси ни этой совершенной красоты, ни глубокой мечтательной задумчивости, ни холодной грустной отстраненности. Касси была живой, настоящей, немного упрямой, не по-девчоночьи смелой, с глазами на мокром месте и очень искренним сердцем. И Эйкке не устоял именно перед этими ее качествами. Влюбился в человеческую девчонку. И не хотел ее никому уступать!