Тидей, уже тогда жалевший Тайру и именно для нее раздобывший снотворное, почему-то крепко сомневался в искренности Хейды, но Эйкке стоял за нее смертным боем, уверенный, что Хейда никогда не стала бы подличать. Она была младшей сестрой его лучшего друга, и Эйкке чувствовал за нее ответственность больше, чем за кого-либо другого. В человеческую ловушку она попала подобно Эйкке, устремившись за отчаянным братом в самое сердце опасности. Лассе, увидев, что натворил, обещал привести помощь, а сам улетел и больше не вернулся. В точности как с Эйкке. Кажется, не только взрослых драконов не интересовали их пропавшие дети; другие тоже отказывались от собратьев, стоило тем отбиться от стаи. Объяснить это было невозможно, но Эйкке очень хотел однажды взглянуть Лассе в глаза и потребовать от него объяснений и за себя, и за Хейду.
A пока лишь взял на себя братские обязанности.
Еще одна сестренка…
— Надо поговорить с Ксандром, — решил Эйкке. — Наверняка он может установить на вход в пещеру какие-нибудь ловушки и охранные системы. А может, и место получше предложит: он-то должен знать окрестности Авги, все-таки всю жизнь здесь провел.
— А я бы поговорил с Касси, — улыбнулся Тидей, не отрываясь от своей работы.
— Ловушки ловушками, а ей сами боги благоволят. Да и у тебя будет повод наладить с ней отношения.
Эйкке хмыкнул: если Тидей что-то вбил себе в голову, отвязаться от него не представлялось никакой возможности. А впрочем — он снова был прав.
— Тебя не за сводничество ли сюда определили? — решив не оставаться в долгу, поинтересовался Эйкке и, не дожидаясь ответа, покинул каморку. Тидей проводил его взглядом.
— Скорее, наоборот, — пробормотал он и надолго уткнулся лбом в безжизненный лоб мраморной статуи.
Касси в бессчетный раз возвращалась к одному и тому же шву на новом платье, не в силах сделать более трех стежков подряд, потому что мысли отвлекали и уводили в какие-то немыслимые дали, откуда Касси никак не могла выбраться.
А все Эйкке виноват!
Нет, Касси совершенно его не понимала!
To он был мил, заботлив, внимателен, удивляя ее до глубины души и вынуждая открываться ее и делиться потаенным. To вдруг в секунду обрастал колючками и начинал плеваться огнем, будто настоящий дракон. Потом снова как будто оттаивал, просил прощения, даже оправдывался за свои поступки. А стоило Касси чуть расслабиться и согреться, как следовала новая вспышка и новые необъяснимые обвинения. За что ей это? Касси терялась, не зная, чего ждать и как на все это реагировать, и мучилась этими сомнениями и неизвестностью, и не знала, каким мыслям верить. Потому что вчера те то и дело меняли свое направление, сбивая с толку и не давая ни секунды спокойно вздохнуть.