Все это весьма беспокоило Ксандра. Нет, Касси не грозили никакие неприятности за такое поведение, разве что безмолвное осуждение близких и знакомых, однако Ксандр, представляя их с Эктором вдвоем, не находил себе места от беспокойства. Особенно когда раз за разом выяснялось, что Касси снова виделась, общалась, уговаривалась — и все это в отсутствие Ксандра. Никакие его увещевания больше не имели действия: Касси вбила себе в голову, что должна разыскать это эндово лекарство, и готова была идти сквозь любые препятствия, не считаясь ни с чьим мнением.
— Касси, я понимаю, ты благодарна этому парню за то, что он помог тебе открыть тайну маминого исчезновения, но это не повод…
— Не повод, — соглашалась она и улыбалась какой-то незнакомой отстраненной улыбкой. — Я просто хочу найти лекарство для Протея. Хочу отдать сестринский долг до того, как покину Авгу: вдруг у меня больше не будет такой возможности?
Ксандр хватался за голову.
— Что значит «покинешь»?! Что ты еще придумала, Касси?! Куда ты собралась?!
Она пожимала плечами все с тем же задумчивым, но явно непреклонным видом.
— Пойду искать маму, — отвечала она. — Когда я стану совершеннолетней, никто не сможет запретить мне это сделать. Мама написала, что ждет встречи, и я ни одного лишнего дня не задержусь в Авге. Но до этого…
— Ты хоть знаешь, где она может быть? — с непрерывным стоном вопрошал Ксандр, понимая, что ему ни за что не удастся отговорить подругу от этой затеи и мысленно отчитывая родителей за то, что они не сохранили доверенную им тайну до оговоренного срока. Вряд ли, конечно, Касси не пришла бы за ответом спустя три месяца, но, быть может, к тому времени Ксандр нашел бы способ договориться с ней о приемлемом для всех решении. А сейчас вынужден был импровизировать на ходу — и не слишком удачно. — Мир большой, ни одних сандалий для него не хватит!
— Начну с Окиноса, — снова улыбалась Касси — на этот раз мягко и любовно, явно думая о маме. — Там дом бабушки и дедушки: скорее всего, мама возвратилась к ним. Она часто рассказывала об этом городе, и я очень хорошо его представляю. Он стоит на берегу моря, представляешь, Ксандр? Мама говорила, что белый песок доходит до самой их калитки, а теплый морской бриз наполняет комнаты вкусным соленым воздухом. Там не нужны сандалии, Ксандр, я дойду босиком. Но я дойду до мамы! И мы обязательно будем вместе!..
Обе обманутые и почти сломленные одним мужчиной, безмолвно выдыхал Ксандр. За что дорр Леонидис поступил со своей первой семьей столь жестоко? Чем ему не угодила дори Дафния, чтобы избавиться от нее подобным мерзким способом? А Касси? Той вообще только двенадцать было, когда она лишилась матери, а с ней, по сути, и отца. Почти пять лет с чужими людьми, под постоянным гнетом, в сражениях за собственное место в этом мире. Мог ли Ксандр осуждать подругу за то, что она хотела избавиться от подобной жизни и обрести покой и любовь в материнских объятиях? Только поддержать ее в таком решении. И отрядить себе ровно три месяца на то, чтобы заманить Касси в другие — не менее теплые и уж точно более надежные. И надоедливый парень с подозрительными мотивами на его дороге был совершенно лишним.