— Неприемлемо, — говорит он. — Иди в мой кабинет. Расскажи мне все.
Мне не терпится вернуться туда и обрушить яростную месть на этих грязных Гидо, но я иду в офис, чтобы дать ему отчет. Ему не нравится ни одно из сказанных мною слов.
— О чем, черт возьми, ты думал? — он кричит так близко к моему лицу, что его слюна попадает мне на щеку. — Зачем ты начинаешь войну банд в середине своей кампании?
— Они начали это! — кричу я в ответ. — Они пытались сжечь наш гребаный дом дотла. Они украли дедушкины часы и бросили их в озеро! Что ты хочешь, чтобы я сделал, испек им гребаный торт?
— Говори тише, — шипит на меня отец. — Люди услышат тебя.
Как будто он только что не орал на меня в два раза громче.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь контролировать гнев, угрожающий выйти из-под контроля.
— Я же сказал тебе, — говорю я тихо и сдавленно. — Я. Разберусь. С. Этим.
— Ни в коем случае, — говорит мой отец, качая головой. — Ты уже доказал свою некомпетентность. Искалечить младшего сына? Ты сошел с ума. Ты знаешь, что он какой-то звездный спортсмен? С таким же успехом ты мог бы убить его.
— В следующий раз я так и сделаю, — киплю я.
— Тебе конец, — говорит он, качая головой.
— Это не твое решение!
Он сильно толкает меня в грудь.
Это еще больше поднимает мой адреналин. Я уважаю своего отца. Он может выглядеть как профессор, но он убивал людей голыми руками. Я видел, как он это делал.
Но он не единственный в комнате, кто может ломать кости. Я уже не тот послушный сын, каким был когда-то. Сейчас мы смотрим друг другу в глаза.
— Пока я глава этой семьи, ты будешь делать то, что я говорю, — говорит отец.
Есть так много вещей, которые я хотел бы сказать на это. Но я проглатываю их. С трудом.
— И что ты предлагаешь… отец? — бормочу я.
— Это выходит из — под контроля, — говорит мой отец. — Я собираюсь позвонить Энцо Галло.
— Ты, должно быть, шутишь надо мной!
— Закрой свой рот, — огрызается он. — Ты причинил достаточно вреда. Я посмотрю, что я могу сделать, чтобы исправить это, прежде чем обе наши семьи окажутся мертвыми на улице.
Я не могу в это поверить. После того, как они плюнули нам в лицо в нашем собственном доме, он хочет позвонить им и договориться. Это безумие. Это трусость.
Мой отец видит мятеж в моих глазах.
— Дай мне свой телефон, — говорит он. Он ждет, протянув руку, пока я не отдам его ему. Он был у меня в кармане, когда я прыгнул в озеро, так что он все равно бесполезен.
— Я собираюсь связаться с Энцо Галло, — повторяет он. — Ты останешься здесь, пока я не пришлю за тобой. Ты ни с кем не будешь разговаривать. Ты никому не позвонишь. Ты не выйдешь за пределы этого дома. Ты меня понял?