Черт, мы только что оставили труп.
Кристоф остановился в нескольких футах от меня, выровняв свой взгляд.
— Тебе лучше знать, что нельзя так разговаривать с мистером Рейном. Отказывать ему.
Я сплюнула на пол.
— Мистер Рейн? — передразнила я его. — Он забрал твои яйца?
Он сужает глаза в мгновенном гневе, но прежде чем он бросается на меня, он решает, что лучше сделать это. Вместо этого он подносит руку к своему члену, поглаживая себя.
Я впервые оцениваю его.
Он, что неудивительно, большой. Кристоф большой. Он только подходит.
Но я не хочу его.
Я присвистываю, притворяясь, что впечатлена.
На самом деле у него хватает смелости улыбнуться, как будто это между нами в любой момент может стать согласием.
Затем он делает шаг вперед.
Я сохраняю улыбку на лице.
Еще один шаг.
А затем я делаю выпад в его сторону.
Лезвие находит его бедро, и я сильно втыкаю его, погружая до самой рукояти, прокладывая себе путь через мышцы и сухожилия. Это первый раз, когда я наношу удар настоящему человеку из плоти и крови, а не манекену, на котором Джеремайя позволяет мне тренироваться. И хорошая новость в том, что я делаю это хорошо.
Кристоф не ожидает этого.
На мгновение он просто стоит на месте. Я поднимаю на него взгляд и вижу удивление в его голубых глазах, когда он смотрит на лезвие, торчащее из ноги. Кровь заливает вход, но на секунду мы оба застываем. Я от странной смеси адреналина, текущей по моим венам, пьянящей и опьяняющей, а он, надеюсь, от боли.
Затем я выдергиваю лезвие.
Он кричит, хотя для Кристофа это больше похоже на рев.
— Ты сука! — шипит он, его руки лежат по обе стороны от массивных бедер. Я обегаю его, используя свой шанс, пока он у меня есть, лезвие в моей руке. Кристоф может быть огромным, а я — маленькой, но именно в этом мое преимущество. В беге.
Единственное, чего я не могла сделать в ту ночь Хэллоуина.
Я перепрыгиваю через его стопку грязного белья, мои босые ноги хватаются за мраморный пол, когда я приземляюсь. Я проскочила через гостиную в помещение, которое служит кухней. Дверь прямо там, и Кристоф не отстает от меня. Он, конечно, приделал цепочку на дверь, любезно предоставленную проклятыми строителями отеля, но это займет у меня две секунды, а потом другой замок откроется автоматически, когда я потяну за ручку.
Я не смею оглянуться, но слышу, как он идет за мной.
Нож все еще зажат в одной руке, покрытой кровью. Другой рукой я нащупываю цепочку и сдвигаю ее назад. Мои руки дрожат. Не столько от страха, сколько от волнения.
Но такое волнение заставляет меня думать о Люцифере.
А мысли о Люцифере ни к чему не приводят.