Откуда, черт возьми, Бруклин может знать?
Она одаривает его улыбкой, и я отмечаю, что она не выглядит фальшивой.
Она встает, ее платье с принтом гепарда обтягивает бедра, и направляется к двери, посылая воздушный поцелуй моему брату. Затем она смотрит на меня. Выжидающе.
Глаза Николаса и Джеремии тоже смотрят на меня, вместе с ее глазами.
Я не совсем верю в это, но я слишком жадная до информации, чтобы спорить с братом. Я встаю на шаткие ноги и пересекаю комнату. Бруклин толкает дверь и протягивает ее мне.
Я киваю ей, и мы выходим вместе, охранник, который не Кристоф, следует за нами.
Дверь закрывается.
— Хочешь выпить, пока не услышала это дерьмо? — спрашивает меня Бруклин. Наверное, это самое большое количество слов, которое она когда-либо говорила мне за один раз.
Я глотаю, открываю рот. Закрываю его.
Потом киваю.
— Я хочу больше, чем одну рюмку, — говорю я, и вместе мы направляемся к бару.
Настоящее
Я опрокидываю в себя вторую порцию виски.
Бруклин потягивает что-то ярко-фиолетовое и крутит бумажную соломинку в своем стакане. Мы сказали друг другу около трех слов с тех пор, как сидим здесь, и я жду, когда она перейдет к делу. Чтобы сказать мне то, что я хочу услышать, чтобы я могла уйти от нее. Это нечестно по отношению к ней, моя неловкость рядом с другими женщинами. Это нечестно по отношению к женщинам вообще. Но вот мы здесь.
Я прошу барменшу, Монику, налить еще одну рюмку. Моника качает головой, ее губы растягиваются в улыбке.
Она приносит рюмку на стол, ставит ее и складывает руки на груди.
— Вы, Рейны, одинаковые, — говорит она.
И я, и Бруклин смотрим на нее.
Я вздрагиваю от этих слов. Она заправляет за ухо прядь волос медового цвета, которая выпала из ее низкого хвоста. Она подталкивает рюмку ко мне. Ее руки лежат на столе, а я отбрасываю рюмку назад, наслаждаясь ожогом, зная, что и она, и Бруклин наблюдают за мной.
— Нет, не одинаковые, — отвечаю я ей, ставя рюмку на стол.
Она вскидывает бровь, складывает руки. Ей, наверное, около тридцати, если не больше. Я понятия не имею, как она оказалась на работе у Джеремайи. Я не знаю, как большинство его людей пришли к нему на работу, но, полагаю, у всех нас была одна общая черта: мы были бездомными. Он забрал нас с улиц и поместил в эту шикарную тюрьму.
— Посмотри вокруг, Сид, — говорит Моника, оглядывая пустой бар и ненадолго встречаясь взглядом с Бруклином. — Твой брат такой же. Пьет в самое неподходящее время.
— В неподходящее? — спрашиваю я, качая головой. — Такого не бывает.
— Согласна, — говорит Бруклин, рассматривая свои ногти и делая глоток из своего фиолетового напитка. У нее стрижка пикси для отбеленных блондинок, и она взъерошивает ее рукой, а голубые глаза возвращаются к Монике.